Олег Здрав - Колхоз – дело добровольное

— И как же вы лечить будете от такого яда, при отсутствии информации?

— Рекомендована общая терапия и подключение к аппарату искусственной вентиляции легких. Но такого аппарата у нас в поликлинике нет, — несколько смущенно признался майор, словно это его личная вина.

— Да, насчет, поражения легких, — уцепился за совпадение с текстом письма генерал, переглянувшись с Савельевым, который тоже заметил это. — Насколько быстро объект погибает от этого яда? И может ли сакситоксин использоваться индивидуально и скрыто?

Вопрос заставил задуматься врача:

— Не могу точно знать, но использовать именно это боевое ОВ против одного человека цели можно, но не очень разумно. Но в справке указывается, что исследования давно идут в США и Японии, ещё с 60–70 годов, что говорит о том, что существует несколько антигенных типов этого токсина, и свойства у них могут сильно отличаться. Стоит отметить, что в сухом виде порошок может храниться годами, а в растворенном – менее суток.

— Не густо, — явно разочарован Валентин Иванович, и переводит взгляд на своего зама. — Не хочешь ничего спросить?

— Разрешите? — и, получив в ответ молчаливое согласие, приступает к делу. — Зачем боевое ОВ вводить орально? Ведь оно изначально для этого не предназначено?

Слово «орально» цитирует по памяти из письма, и генерал одобрительно кивает – молодец, мол, сообразил.

Вопрос ставит военного медика в тупик.

— Странное решение. Большинство ОВ оптимизированы под воздушный способ поражения противника, как наиболее оптимальный. Он так и называется – ингаляционный способ поражения. Накормить врага отравой во время войны намного труднее.

— Тогда следующий вопрос. Как изменится действие токсина, если использовать именно этот нестандартный способ? Через пищу или питье?

— Если концентрация большая, то разница не существенна. При малой концентрации и приеме внутрь вместе с едой, действие будет ослаблено и растянуто во времени.

— Ещё точнее, — чувствуя удачу, настаивает полковник. — Насколько позже появятся симптомы отравления?

— Учитывая, что основная цель – поражение легких, то воздействие не ингаляционным путем будет в разы слабее, и ориентировочно произойдет через несколько часов или даже через сутки. Причем смерть может не наступить вообще или процесс будет растянут на несколько недель или месяцев.

— И ещё один вопрос. Если … — внезапно генерал его резко обрывает. — Достаточно. Майор, вы свободны.

— Молодец, хвалю. Точно ухватил мысль и правильные вопросы задаешь. Кроме последнего. Наверняка ведь хотел спросить, как такой токсин подействует на семидесятилетнего старика? И это было бы лишним. Можешь и сам догадаться.

— Виноват. Действительно, можно самому догадаться было, не зачем майору лишние подробности.

— Все равно хвалю. Осталось подвести итог и сделать вывод. Промежуточный, пока. В части возможности отравления.

Подполковник Савельев на несколько секунд задумался, словно принимая важное, но тяжелое решение, и посмотрев прямо своему непосредственному начальнику, произнес, словно подписывая себе приговор:

— Источник не врет. По крайней мере, действие токсина расписано точно и достоверно. И с глубокой вероятностью план устранения министра обороны СССР существует. Надо проверить информацию о том, что американцы «сели» на наш кабель, тогда уверенность станет почти абсолютной, но у меня есть предчувствие, что и это правда.

— Согласен, все так и есть, — внезапно Валентин Иванович поднялся из кресла, следом за ним подскочил и его собеседник, повернулся к окну, словно пытаясь рассмотреть сквозь ночную мглу далекую Прагу, где сейчас решается и его судьба в том числе. — Учения «Щит-84» начнутся завтра утром. Маршал Устинов и генерал армии Мартин Дзур, министр обороны ЧССР будут отравлены сакситоксином, подмешанным в еду или воду, и умрут от легочной недостаточности в течение нескольких недель или месяцев. В любом случае до конца учений они не смогут остаться, и решение о вводе войск в Польшу так и не будет принято. Вот такой у нас информированный источник.

Если бы не присутствие генерала, товарищ Савельев наверняка выругался – новость о том, что учения начнутся через несколько часов, повергла его в шок.

Генерал-майор повернулся к нему и взгляд его теперь изменился. Вместо подавленного и тоскливого он стал злым и решительным.

— Мы поборемся ещё.

Слово «мы» прозвучало как вопрос, адресованный товарищу и соратнику, и подполковник не стал отводить глаза, подтверждая, что он тоже «в деле».

— Послушаем товарища Петрова чуть позже, пока не отпускай его. Или лучше опроси его сам, можешь воспользоваться комнатой «А». И план мне на стол утром.

— Товарищ генерал, а что с информацией о подготовке теракта в аэропорту Омска делать? Дадим ход или придержать немного?

— День-два погоды не сделают. Пока придержи, не очень понятно, зачем он нам её отдал? Какой в этом резон? Показывает свою осведомленность, но это верх непрофессионализма – структуры в этих актах задействованы разные, и вычислить его будет проще. Непонятно.

— Может из человеколюбия? Людей жалко стало?

Генерал посмотрел на него иронично и выдал несколько грустно:

— Ну-ну, человеколюбие, говоришь? Сам веришь в тобой сказанное?

Ближе к двенадцати ночи дошла очередь и до капитана Петрова, бледного и встревоженного долгим ожиданием начальственного гнева – и то, что раздачей пряников и не пахнет, ему стало понятно, сразу как только переступил порог кабинета начальника управления.

— Ознакомьтесь и выскажите свое мнение.

Ксерокопия написанного от руки письма, причем не всего, а лишь части его. Иностранный копировальный агрегат достался управлению после Олимпиады-80 и пользовались им только в исключительных случаях, в остальных случаях обходились отечественными аппаратами.

Копировальные ЭРЫ и РЭМы Казанского завода с оптикой «от перископа подводной лодки» весили около тонны и обслуживали их минимум два человека, а протяжка образца для копирования осуществлялась сшитыми вручную ремнями, очищающие щетки для барабана сделаны из натурального и ценного меха. Рядом всегда наготове парочка огнетушителей, поскольку «оператор, который ни разу не тушил аппарат, это как танкист, ни разу не побывавший в бою». Так, что требование, чтобы сии агрегаты находились в отдельном помещении – не дань паталогической секретности, а жизненная необходимость.

Не знал товарищ Петров, что столь уничижительное мнение его об этих монстрах не выдержит проверки временем, и легендарные ЭРЫ и РЭМы будут работать по ТРИДЦАТЬ ЛЕТ, даже в середине второго десятка двадцать первого века, иметь при этом себестоимость копии в три-пять раз меньше хваленых Ксероксов и Кэнонов. До десяти километров широкоформатных копий чертежей, проектов в месяц! А то, что горят они – так ведь их иногда надо ремонтировать и чистить, хотя бы раз в несколько лет.