Александр Конторович - Я хочу жить дома

Вот и приняли умные люди решение – изъять «товарища». По возможности – тихо, чтобы никто следов не отыскал. Никто ведь толком и не знал, от кого именно и откуда исходят приказы. Так уж хитро удалось построить систему, что истинный её мозг никоим образом не обнаруживался.

Кое-что знал Соцкий. О ещё большем – догадывался.

Не просто так бывший полковник нацелился на этот город, были причины. Кое-что подозревал и Гуменюк. Но у него хватило ума не лезть во всю эту кашу. Не стал пан атаман ловить журавля в небе, поостерегся. И правильно, между нами-то говоря, сделал!

Вот и появился в городе бывший сотник…

Обычный, на всю голову больной, головорез. С самого первого дня попал он «под колпак» – тут никому особо не доверяли. Да и ради Бога! Ни встреч каких-то, ни тайников – ничего не было, хоть наизнанку выверни!

А вот проверить сейф в гостинице… да на купюры денежные посмотреть, что из рук в руки ходят – не хватило соображалки у некоторых. Шифр сейфа ведь не только я знал! Тот же коридорный, например, вполне в курсе дела мог быть…

Вот и итог всего этого дела – прет по степи бэтэр, и заходят уже где-то на посадку вертолеты с ребятами Кварцахелия. Недолго нам осталось, совсем чуток.

– Пал Петрович, да сними ты эту маску! Дышать в машине и так почти нечем! – поворачиваюсь я к старшему группы захвата. – Не от кого более прятаться…

– Как скажешь… – бригадир строителей снимает каску и стаскивает балаклаву. – И впрямь – легче стало!

Бронетранспортер подбрасывает на ухабах, и наш пленник приходит в себя.

– Вы сумасшедшие… неужели не понимаете, что вы сейчас делаете?! Что сейчас ломаете?! Чего вам всем не хватало?! – он почти кричит, напрягая связанные руки.

– О! Глянь-ка – голосок прорезался! – весело удивляется Петрович. – Да звонкий какой!

– Глупцы… – мотает головой бывший премьер. – Господи, какие же вы все идиоты! У вас могло быть всё! Вы понимаете – всё!

Старший группы качает головой.

– Да… а он и впрямь – такой вот баран, как про него говорили!

Приподнимаюсь и, сделав пару шагов, опускаюсь на сиденье напротив пленника.

– Не понимаем, говоришь? Туповат ты, братец! Совсем от жизни оторвался, в своем домике сидючи. Что ж думаешь, окромя бабок – так и других ценностей ни у кого нет? У таких, как вы – может, что и так. Очень даже в это поверить готов. Только вот беда для вас – не все такие! Есть и другие люди – и их большинство. Так там совсем про другие вещи думают и иного хотят. Нормального общения друг с другом, дружбы и взаимопомощи. Чтобы к соседу можно было бы просто так вечером зайти, а не с автоматом по улице топать, по сторонам озираючись. Просто работать – а не отжимать у других людей то, что ими честно нажито. Я вот из этого города родом, так сердце кровью обливается, глядя на то, во что его сейчас превратили!

– Война… – глухо бурчит серый кардинал Дикого поля.

– А кто её развязал? И зачем? Молчишь? Склероз внезапно долбанул?

Мой собеседник не отвечает.

– Тут ещё работы – на годы и годы! За вами разбирать и исправлять! И чистить! Надоело это всё – сил уже никаких нет! Сколько ещё можно стрелять да убивать?! Я просто жить хочу, как обычный человек, понял ты?! Я хочу жить дома!