Олег Измеров - Ответ Империи

«А может, они просто меня боятся? И ЦК и КГБ? Боятся, что человек из другой реальности изменит будущее, и полетят к черту планы конкретных обитателей конкретных кресел? Наверняка и это тоже. То, что ЦК живет жизнью послушников, – это правда, или мне очки втирают? А впрочем, чего я туплю? Можно же спросить. У кого? У старушек. Менее всего вероятно, что они на службе. Да и не столько у них сотрудников, чтобы устроить показательный троллейбус. А раз можно спросить, можно и не спрашивать. Те, кто со мной работает, на дураков не похожи, а раз так, то если и будут врать, то так, что не уличишь…»

Виктор прошел вперед: ему захотелось смешаться с этой гущей в синтетических и кожаных куртках, теплых фигуристых плащах, стильных натуральных полупальто и легких синтетических кожушках; хотелось вновь стать обычным и незаметным, как в первый день своего прибытия. А CD-плееры здесь скоро выйдут из моды, и их заменят флешками и функциями мобелов, внезапно подумалось ему, и от этой нехитрой идеи, что он может заглядывать хотя бы немного вперед, на душе как-то сразу стало легче.

Перед его остановкой троллейбус задержался: остановочный карман занимала большая зеленая маршрутка с ярко-желтой полосой. «И здесь мешаются», – подумал он, подойдя к кабине водителя и взглянув через лобовое; но в этот момент он увидел, как из дверей маршрутки опустилась аппарель, и служащая в зеленой форме выкатила наружу инвалидную коляску с женщиной средних лет. Инвалид обернулась, видимо, поблагодарив, раскрыла тент, и коляска на аккумуляторах покатилась к дому; аппарель убралась, а на полосе сзади Виктор прочел слово «Соцобеспечение». Выше светился номер маршрута: «28а Бульвар Информатики – Телецентр».

«Вот почему у них нет низкопольных троллейбусов и мест для колясочников, – догадался он. – Их отдельно возят на микроавтобусах. Наверное, дешевле пускать такие маршруты, чем переделывать общие троллейбусы. Тем более что у них пробок нет».

– Молодой человек, разрешите?

Виктор уступил дорогу; мимо него прошла женщина лет шестидесяти, ведя за рога гоночный велосипед. Спортивный народ, подумал Виктор. Взять бы пофоткать местную жизнь и сделать альбомчик. Девяностые, закат поляроидов и расцвет мыльниц с проявкой…

«Стоп, – внезапно подумал он. – А ведь у меня «самсунг» с камерой. Так себе, два мегапиксела, но все же, все же… Почему я никогда ничего не снимал? Ни первые два попадания, ни сейчас. Боялся засветиться с мобилой? Ну, здесь понятно, а там кто бы пеленговал? Тем более с корочками эксперта МГБ и тайного агента жандармерии? Почему я не купил ни одной открытки? Почему не взял того альбома о великих походах? Странно. То ли кто-то запрограммировал – ну, типа как алкашей кодируют, – то ли кто-то знал, что я не стану снимать… Хотя почему не стану? С семи лет увлекался фотографией, а тут… Кстати, давно хотел накопить на нормальный «Никон», чтоб с десятикратным оптическим зумом… не то, не то. Если так дела пойдут, возьму я здесь приличный «Киев», зеркалку… что-то все время останавливало фоткать, словно нельзя или словно забывал об этом. А почему сейчас вспомнил? Ну, неудивительно: мозг-то анализирует, говорят, даже когда человек спит, он информацию переваривает, сличает, ищет разницу, вот и наткнулся…»

Он подошел к лифту и нажал кнопку. Где-то далеко за светло-ореховыми створками дверей щелкнуло, загудело, и стрелка у кнопки показала, что лифт идет сверху; Виктор внезапно повернулся и открыл ту же знакомую дверь на лестницу. Говорят, когда ходишь, лучшее соображение.

«А я ведь с вокзала свой «самсунг» еще не включал. Вроде как зачем бы? А пофоткать. Или они по сигналу опять прискочат? Типа еще один попаданец? И вот еще: а меня они со снимками-то выпустят? Или оно выпустит? Может, это условие такое – никаких свидетельств с собой не брать? А как же тогда монета? Хотя монету можно сделать и здесь. Подделка денег несуществующего государства… Не факт».

Виктор остановился на площадке между вторым и третьим этажами; была тишина, и эта тишина вместе с компьютерно-одноцветными гладкими стенами лестничной клетки вызывала впечатление какой-то искусственности происходящего.

«И все время получается, что я должен вернуться. И местные выпихивают, и семья там, почти как заложники, откажусь – и больше никогда их не увижу. Боже, боже, почему их нельзя сюда перетащить? Не хочу туда, в это вечное ожидание новой мерзости, в этот мир, разорванный на два класса, которые тихо ненавидят друг друга. «Чтобы иметь иномарку, японский телевизор и ездить отдыхать за границу, надо работать шестьдесят часов в неделю…» Да не хочу я иметь иномарку и японский телик, тем более что они все китайские, не хочу, задавитесь ими, не хочу! Я хочу делать наши машины и наши телевизоры, наши, поняли вы, амебы в джипах?! Это вы, вы их делать не можете и завидуете, и хотите, чтобы мы на вас за барахло ишачили! Хочу жилье по санитарной норме, а не ужасаться стоимости квадратного метра, грабительским процентам на кредит и фиге с маком, именуемой льготами по разным там программам доступного жулья! Хочу, чтобы не меняли условия моих отношений с обществом! Не продляли пенсионный возраст за среднестатистическую продолжительность жизни, не реформировали ЖКХ с опасностью потерять квартиру, не обкладывали грабительскими процентами эту квартиру, с понтом, недвижимость! Хочу, чтобы все были скованы одной цепью, – да, да, именно так, чтобы имущие понимали, что они, если что, вместе с нами загремят, а не смоются с вывезенными капиталами в Лондон или еще куда! Как это все просто, и как этого я раньше не понимал…»

Он бросился наверх, перешагивая через ступень; накопившаяся ярость жаждала выхода. И лишь знакомый коридор, похожий на деревенскую улицу с палисадниками, постепенно остудил его пыл и вернул способность спокойно соображать.

И тут он увидел у своей двери бутыль. Здоровую бутыль навроде тех, что ставят в диспенсеры. На бутыль была прилеплена синяя этикетка: «Вода питьевая. ГОСТ…»

Но ГОСТ Виктора уже мало интересовал.

«Ай, какая оплошность… А если это не… если это метилнитрат или нитрогидразин?!»

Он осторожно отступил назад.

«К соседу… Нет. Нет. Почему он не заметил? Наверняка есть связь с камерами наблюдения через терминал. Тогда почему? Не будем гадать. Свяжемся с Семиверстовой».

Рука скользнула под куртку за телефоном.

«Стоп. Может быть взрыватель, реагирующий на СВЧ-излучение. В пробку такой впихнуть ничего не стоит».

Он аккуратно отступил в конец коридора и укрылся за пластиковой доской объявлений для жильцов – для крепости она была на анодированном алюминии. По идее в ту сторону должно экранировать.

– Диспетчерская…