Хелен Гилтроу - Расстояние

У них не сложилось, момент упущен, и он это знает.

Я еду в такси, когда раздается звонок.

– Получили, что хотели? – спрашивает Эллис.

– Не вполне. – Это лишь наполовину правда. Теперь я знаю, о чем думал Девлин, когда услышал от него слово «психоаналитик». Не о том, что у Кэтрин была депрессия, что она была подавлена настолько, что стала опасной.

– Я же говорил?

– Кстати, ваш пас был не очень.

– Правда? – довольно усмехается он и отсоединяется.

Вернувшись в квартиру, достаю флешку, переданную мне Эллисом на улице. На ней звуковой файл под названием «Робертс».

На заднем плане шумы, наводящие на мысль о ресторане, – не громкие, безудержные крики, а разговоры вполголоса, перезвон бокалов и ненавязчивая мелодия. Скорее, это паб среднего класса с массивными столами и кожаными диванами, время, полагаю, обеденное.

– Итак, что вы можете сказать о Кэтрин Галлахер? – произносит Эллис.

Ему отвечает человек явно выдержанный, образованный и осторожный:

– О, она была женщина высокоинтеллектуальная, умная. Ответственная. Отличный работник. Хорошо справлялась с самыми сложными случаями. Имела склонность к исследованиям, могла бы многого достичь, будь… – Голос срывается и замолкает. Будь она жива.

Я быстро пробегаю глазами прилагающуюся информацию о допрашиваемом: Олвин Робертс, старший анестезиолог, пятьдесят три года, отец двоих детей и начальник Кэтрин Галлахер.

– Она была хорошим врачом? – спрашивает Эллис.

– Очень знающим. Серьезным. Преданным делу. По-своему .

– И что это значит?

– Она была крайне педантична, внимательна, решительна.

– Ее любили пациенты?

– Большинство наших пациентов, знаете ли, ведут себя тихо. Таким образом, у нас есть возможность приберечь хорошие манеры для общения с семьями. И родственники больных ее любили, и не без оснований. У нее была уверенность в себе. Авторитет. Она внушала им спокойствие. У меня нет повода обвинять ее в непрофессионализме.

– А как насчет личностных качеств?

Робертс медлит, и в его молчании ощущается неуверенность. В моей голове эхом проносятся слова Девлина о том, что в ней было нечто мрачное, темное, словно что-то надломилось в душе…

– Она была приятным в общении коллегой. Немного отстраненной, замкнутой . – Голос Робертса становится напряженным. – Да, очень з амкнутая особа.

Больше он не говорит ничего ценного.

Робертс не знал, что Кэтрин посещала психоаналитика, услышал это лишь от полицейских.

– Я понимаю, мы должны были об этом знать. Но, видит бог, депрессия у врачей не редкость. Даже если человек не говорит, это чувствуется. Но с ней ничего подобного не происходило. Она всегда была такой, как обычно. Замкнутой, все держала в себе. Причина могла быть в чем угодно . – Пауза. – Видите, даже обратившись за помощью, она настояла, чтобы это оставалось втайне. Не хотела, чтобы об этом узнали. Вероятно, ей с трудом, но удавалось вести себя нормально, ничем не выдать…

– Почему она так поступала?

– Разве в профессии полицейского, например, это не стало бы позорным клеймом? Рад за вас, но в медицинском мире все по-другому. Нам нравится думать, что мы можем справиться с любой ситуацией, и не любим признаваться, что проиграли .

– Это повлияло бы на ее карьеру, не так ли? Если бы коллеги узнали о ее депрессии?

Вздох.

– Официально я не должен был придавать этому значение .

– Но были бы вынуждены .

– Люди считают, что на такие вещи нельзя закрывать глаза .

– Кэтрин была честолюбивым человеком?

– Карьера имела в ее жизни огромное значение. Огромное. Не забывайте, что она была перфекционистом, разумеется, она обязана была справиться. Все остальное считалось бы поражением.

– Если человек до такой степени перфекционист…

– Ее личная планка была установлена очень высоко. Она гордилась, что никогда не допускала ошибок.

– Ценно для пациентов.

– Да, но не для нее самой. – Робертс задумался, вспоминая что-то из прошлого. – Возможно, проблема была именно в этом. Мы работаем в отделении интенсивной терапии. Порой люди умирают. Умирают, несмотря на все приложенные усилия.

– У нее были проблемы после смерти пациента ? – Эллис сделал стойку. – Может, какой-то конкретный случай?

– Ничего конкретного . – Робертс замолкает, потом продолжает, решая объяснить: – Нам, как врачам, нравится думать, что мы держим ситуацию под контролем, но это лишь иллюзия, как бы мы ни старались. Смерть пациента каждый раз напоминает нам об этом .

– Значит, ей хотелось полностью все контролировать ?

– Да. Возможно, самоубийство было выражением этого? Только так она могла все держать под контролем . – И после недолгой заминки: – Знаете, я видел записи с камеры наблюдения и до сих пор думаю о том, куда она шла тем вечером. Кэтрин выглядела так, будто идет на дежурство, но в ту ночь была не ее смена . – Робертс, кажется, вздыхает и качает головой. – Очень надеюсь, вы найдете тело. Мне неприятно думать, что она лежит где-то… Впрочем, это очень на нее похоже – не желать быть найденной. Очень в ее духе.

Пауза длится довольно долго, затем молчание прерывает Эллис:

– Она взяла отпуск. Объяснила это болезнью матери. Вам ничего в этом не кажется странным?

– Я знал, что ее мать нездорова.

– Кэтрин очень переживала?

– Она казалась… немного взволнованной. Но Кэтрин была очень ответственным человеком и относилась к своим обязанностям со всей серьезностью. Немного странно, что она попросила коллег подменить ее на время. Должно быть… – Робертс понижает голос, – она заранее все планировала?

Но перед исчезновением он не заметил в поведении Кэтрин ничего странного.

Была ли причина в том, что она не знала, что с ней произойдет? Или знала, но тщательно скрывала?

И вот Эллис задает один из главных вопросов:

– Вы могли бы предположить, что кто-то желал ей зла?

– Хотите сказать, – с ужасом спрашивает Робертс, – что это могло быть…

– Были ли у нее враги, у которых был мотив для причинения ей зла?

Тишина. Слышны лишь звуки собираемой посуды и смех за соседним столиком.

– Вы нашли тело , – произносит наконец Робертс.

– Нет .

– Но у вас есть основания полагать…

– Мы просто рассматриваем все возможные версии .

Молчание. И через несколько секунд Эллис пытается зайти с другой стороны:

– Может, у нее умер пациент, семья не смогла с этим смириться, считала ее виновной ?

– Ничего подобного не представляю , – отвечает Робертс.