Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка (сборник)

Ну, это я так говорю — «мальчишки». На самом деле вполне взрослые люди. Герману уже вообще двадцать пять лет. А я самая младшая в Отряде, мне ещё и восемнадцати нет. Сейчас только июнь месяц, а восемнадцать мне лишь в ноябре исполнится.

Что за Отряд? Конечно, Отряд Космонавтов. Нас шестеро в Отряде. Я и пять мальчишек, офицеров люфтваффе. Готовимся лететь в космос. Причём планируется, что я полечу первой. Это ведь больше политическое решение, кому лететь первым. Так что единственный шанс мне не полететь — состояние моего здоровья. А с ним пока что всё нормально, я не жалуюсь.

Да, Гитлер-таки уговорил меня стать его наследником и следующим Рейхсканцлером. А чтобы облегчить процесс передачи власти, он собирается, когда почувствует, что больше не может тянуть, уступить мне своё место ещё при жизни. То есть уйти на пенсию, открыто назвав меня своим преемником. Авторитет-то у Гитлера действительно огромный. Потому он даже на пенсии сохранит своё влияние на народ. А иначе, если мне лезть во власть после смерти Гитлера, обязательно найдутся недовольные таким поворотом дел. Тот же Геринг, например. Да и Розенберг тоже наверняка возбухать начнёт. А при живом Гитлере особо не повякаешь.

И Гитлер, конечно, прав в том, что обычную женщину страна не примет. Для того чтобы занять кресло Рейхсканцлера, быть просто дочерью предыдущего Рейхсканцлера категорически недостаточно. А вот быть первым космонавтом… С таким Рейхсканцлером страна согласится, даже если он будет женского пола.

Вот я и учусь. Очень много учусь. А ещё тренируюсь. Физическое здоровье для космонавта — вещь крайне важная. Никаких послаблений на то, что я девушка, никто не делает. Так же, как мальчишки, ежедневно бегаю десятикилометровый кросс. Так же отжимаюсь и подтягиваюсь. Так же тренируюсь в бассейне. Всё наравне с ними.

Тренируемся мы по адаптированным к местным условиям советским методикам из 2028 года. Там-то всё уже отработано, не одну сотню космонавтов запустили. Само собой, тренировки никак не отменяют обычных занятий. Экзамены по школьному курсу я ещё в прошлом году сдала и теперь осваиваю университетскую программу. Уже второй курс заканчиваю.

Понятно, что учусь я индивидуально. Профессора сами ко мне приезжают. Здорово, конечно. Удобно. Только это также означает, что каникул мне не полагается. Нет у меня времени на каникулы, слишком многое нужно успеть усвоить. Кроме университетского обучения, меня ещё и управлению самолётами учат (пока только теория). Да плюс Гитлер со своими поучениями постоянно лезет. Всё пытается мне свой опыт передать. О внутрипартийной жизни рассказывает. Нда, ну там и гадючник у них, честно говоря. И мне тоже придётся в эту его НСДАП вступить скоро, когда восемнадцать лет исполнится. Иначе нельзя.

Ой, чего-то меня к лесу сдувает! Приземляться в лесу как-то не хочется. Запросто можно сломать себе что-нибудь. Как тут эта штука управляется? Нужно потянуть за… Вот за эту верёвочку. Ай, нет, не за эту! Ещё хуже так стало. А вот за эту! Во, другое дело. Теперь я от леса лечу.

Времени, блин, ни на что не хватает! Никакой личной жизни. С Рейнхардом последний раз месяц назад виделась, да и то как-то скомканно. Я всего двадцать минут смогла ему выкроить. И все эти двадцать минут мы с ним практически непрерывно целовались. А больше ничего и не было. Всё-таки Рейнхард очень застенчивый. Несмотря на мои толстые намёки, опустить свою руку мне ниже пояса он не решается. Он и до поцелуя-то дозрел чуть ли не через год после того, как мы с ним встречаться стали.

Ладно, я потерплю. Всё равно сейчас детей мне заводить категорически нельзя. Никуда этот Рейнхард от меня не денется. А вот когда я вернусь из полёта, тогда и насчёт ребёнка подумаем.

Когда полёт планируется? Браун говорит, что ориентировочно летом 48-го. Раньше у него не получается, хоть он и спешит изо всех сил. Зачем спешит? Ну, как же! В СССР ведь тоже полным ходом идёт программа освоения космоса. А перед СССР у Рейха никакого технологического преимущества нет. Это американцы от нас безнадёжно отстают. А в Союзе точно такие же, как здесь, чертежи ракеты «Р-7» имеются. И вовсе не факт, что мы успеем раньше, чем русские.

Ой, сказанула! Блин, я себя совсем уже немкой считать начинаю. Во, как внедрилась-то!

А ребята где все? Ого! А чего это они так далеко? Или это меня ветром сдуло? А их тогда почему не сдуло? Ну-ка, я к ним поближе попробую вырулить.

Не, ни фига не получается. Слишком низко уже.

Внимание, садимся! Ап! Ой!! Куда?! Да куда ж ты меня тянешь-то, зараза?! Как он тут отстёгивается? Сюда, что ли, нажать? Нет. Блин! Чёрт. А-а-а-ай!! Во, отстегнула. Вторую. Оп, готово!

Так, с парашютом я справилась. Но что мне с одеждой делать? Встаю на ноги и осматриваю себя. Нда, видок, конечно, колоритный. Ну и дерьмо! Вонючее, между прочим.

Это пока меня по земле везло за парашютом, я случайно в коровью лепёшку въехала. Пузом. И прокатилась по ней. Вот зараза! Ребята точно смеяться будут…

— …Сколько-сколько?

— До шести тысяч операций в секунду! Оперативная память, ну то есть та память, которая…

— Мне знаком этот термин, профессор. Не отвлекайтесь.

— Замечательно. Так вот. Оперативная память — 2048 слов! Два накопителя на магнитной ленте по двести тысяч слов каждый! Колоссально!

— Хм… Неплохо.

— Неплохо?! Фрейлейн Штирлиц, это не «неплохо». Это — прорыв! Такого нет ни у кого!

— В самом деле?

— Несомненно. И я не сказал ещё самого главного. Он полностью программируемый! Для того чтобы поставить новую задачу, его не нужно никак перебирать или перекоммутировать! Совсем не нужно. Он просто считывает задачи с магнитной ленты. Гениально! К тому же он ещё и компактный.

— А сколько он весит?

— Сущие пустяки. Менее двух тонн. Герр Цузе превзошёл самого себя.

— Как он назвал эту штуку?

— «Вычислитель Z4». Фрейлейн Штирлиц, у меня есть просьба.

— Да, внимательно слушаю вас, профессор.

— Герр Цузе — очень деликатный и скромный человек. Но он создал шедевр. Его вычислитель очень сильно поможет, да нет, уже помогает мне в расчётах. Особенно последней стадии полёта. Пожалуйста, объясните фюреру, что это крайне важная и необходимая вещь. Пожалуй, работа герра Цузе не менее важна, чем ракетостроение, и заслуживает государственной поддержки. Я верю в то, что у цифровых вычислителей — великое будущее.

— Не сомневаюсь в этом, профессор. А государственная поддержка у герра Цузе уже есть. Но я при случае ещё раз напомню фюреру о нём. Раз он добился таких успехов, финансирование ему можно и увеличить. И, возможно, даже наградить чем-нибудь.

— Вне всякого сомнения, герр Цузе заслуживает самой высокой награды…

Это я к фон Брауну приехала, на полигон Пенемюнде. Посмотреть, как тут у него дела. Конечно, доклады я и так читаю регулярно, но посмотреть своими глазами надёжнее. Мы к ключевой точке приближаемся. Вот-вот начнётся космическая эра. Скоро, буквально через три месяца, человечество шагнёт в космос.