Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка (сборник)

Что такое? Слышу за окном крики и звуки автоматной стрельбы. Согласно инструкции я немедленно падаю на пол и на глазах у изумлённой Матильды осторожно ползу в сторону столика с телефонами. Впрочем, стрельба довольно быстро прекратилась, зато началась ругань. Кого-то там идиотом обзывают. Но я всё равно на всякий случай на ноги не встаю. Матильда ловко спрыгнула со стула, на котором сидела, и подошла ко мне. Да не лезь ты! Любопытная какая. Не до тебя сейчас. Стук в дверь. Ну, войдите!

Тому, что я ползаю на полу кабинета в компании своей кошки, начальник дежурной шестёрки моей внутренней охраны нимало не удивился. Наоборот, он наверняка удивился бы, если бы нашёл меня не на полу. Инструкцию по правилам поведения в кризисных ситуациях он и сам прекрасно знает. Так что там случилось? Нападение? Чего??

Действительно, идиот. Никакое это не нападение. Это салют был. Один из излишне впечатлительных танкистов наслушался Геббельса по радио, выскочил на улицу и принялся палить в воздух из своего автомата. Хорошо ещё из пушки не стрельнул. Похоже, с дисциплиной у танкистов слабовато. Ну, так они ведь не охранники, а боевые солдаты. Зато с опытом реальных боёв. И во Франции повоевали, и в Норвегии высаживались. Сейчас меня вот охраняют.

Может, теперь, после окончания войны, Гитлер согласится убрать от меня эти железные сараи? Надо будет попросить. А то надоели они хуже горькой редьки. Шумят, гремят, дымом воняют, лесочек мой весь испоганили и перепахали гусеницами, Матильда их до смерти боится. Да ещё и воду из озерка воруют, чтобы свои вонючие громыхалки мыть. А уж на Рождество что было!

Опять вспомнила ту историю. Я сама-то атеист, как Борман. Даже некрещёная. Я и православное Рождество никогда не отмечаю. А уж на их католическое мне и вовсе наплевать. Но другим праздновать никогда не мешала. Поэтому когда накануне Рождества ко мне пришёл лейтенант, командовавший взводом охранявших меня танков, и попросил разрешения устроить небольшой праздник, то я, конечно, разрешила. Почему бы и нет? Тогда я ещё не знала, праздник какого размера танкисты считают «небольшим». Больше праздновать на работе не будут.

Они напились шнапса, орали песни, играли на гармошке (судя по звуку), а затем, похоже, решили устроить в лесу небольшие танковые манёвры — завели все шесть машин, вывели их из боксов и стали на них кататься. Моей охране Рождество испортили. Те приготовили противотанковые гранаты и полночи дежурили у окон, вместо того чтобы чинно пить чай с пирогом у себя в караулке. Охранники-то дисциплинированные, на работе, даже в Рождество спиртное не употребляют. Ни-ни. Это вам не танкисты, которые окончательно угомонились лишь под утро.

Но на этом история не заканчивается. Утром она получила неожиданное продолжение. Думаете, к танкистам пришёл Дед Мороз с подарками? Не-а, не угадали, не пришёл. Вернее, пришёл, но вовсе не Дед Мороз. Другой сказочный персонаж пришёл. Садовник пришёл.

Оказывается, пока эти большие дети радовались Рождеству, хлестали шнапс и катались на своих машинках, они случайно повалили в лесу несколько сосен. Тогда это показалось им очень забавным, но утром они сильно об этом пожалели. Потому что одна из сосен неудачно упала и ветками пробила крышу большой теплицы с розами.

Мне позвонил с КПП начальник охраны и сообщил, что с ним только что связался по рации танковый лейтенант и попросил защитить его. Начальник охраны, в свою очередь, просит меня, если мне нетрудно, подойти и спасти наши бронетанковые войска.

Пришлось сходить. Надо вам сказать, что старший садовник у меня мужик здоровый. Под два метра ростом. И с бородой. Совсем как настоящий Дед Мороз. Борода только у него покороче, мешка с подарками нет, а вместо посоха в руках — большая лопата. Когда я пришла, садовник этой лопатой пытался вскрыть люк командирского танка. С трудом я смогла увести садовника в дом, где и сдала его на руки горничной Марте, попросив успокоить человека и напоить чаем. А сама вернулась, чтобы сообщить любителям водить хороводы не вокруг ёлки, а прямо в ёлку, что опасность миновала и можно вылезать.

Что за битва тут разгорелась, я могу только догадываться. Все наотрез отказывались рассказывать о ней. Я же не Шерлок Холмс, чтобы восстановить её ход по нескольким кровавым пятнам на грязном снегу, потоптанной фуражке (похоже, кто-то вытирал об неё ноги) и свежим царапинам на краске танка.

Вылезают. Спасибо, говорят. Какие-то все снулые и потрёпанные. А вот нечего было столько шнапса жрать! Как вас там шесть человек-то уместилось внутри? Ах, можно утрамбоваться при желании? Ну, вам виднее, не буду спорить. Командир вылез. Почему-то спиной ко мне стоит. Эй, лейтенант, я вообще-то тут. Как-то невежливо «спасибо» спиной говорить. Повернулся бы.

Ого! Вот это фингал! Получил бы такой на войне, мог бы и знак «За ранение» заработать. Как я. Твоя фуражка валяется? Чего с ней случилось? Случайно ветром сдуло? Ладно, предположим. Как же ты теперь, без фуражки-то? Говоришь, запасная есть? Рада за тебя. Всё, ребята, я пойду. А то холодно тут. Вы же с садовником помиритесь. И извинитесь обязательно перед ним. Нет, на танках я к нему ехать не разрешаю! Пешком извиняться идите.

Извинялись танкисты долго. До самой весны. Всю зиму свободные от дежурства ковырялись в теплицах и под руководством садовника подрезали ветви яблонь в саду. И поваленные сосны они же распилили на дрова. А что, не пропадать же добру! Раз уж всё равно упали, то пусть хоть подарят нам тепло.

Ага, а вот и Москва! Нащупала волну. Это, кстати, совсем не просто и даже не всегда удаётся с местными допотопными приёмниками. Что тут у нас? Понятно, новости передают. И тут то же самое. Конец Англо-Германской войны. Советский народ и Коммунистическая партия поздравляют трудящихся Германии с победой над английскими империалистами.

Всё! Война закончилась. Она так и не стала ни Великой Отечественной, ни Второй мировой. И Первая мировая сохранила своё прежнее название, не получив к своему имени добавочное слово «Первая».

Я тут как-то задумалась, а когда, собственно, Вторая мировая стала мировой войной? Нет, что началась она 1 сентября 1939 года я, конечно, знала. Но ведь сначала она не была «мировой». Наверное, таковой она по-настоящему стала лишь после нападения Японии на США. Но здесь этого не случилось. Перл-Харбора у нас не было!

Почему? Чёрт его знает! Возможно, японцы опасались советских дальневосточных дивизий, которые не были переброшены под Москву. А возможно, американцы, видя, как с каждой неделей всё сильнее и сильнее сдувается Британия, проявили немного благоразумия и стали чуть более уступчивее. Ведь Гитлер, разделавшись с Англией, вполне мог поддержать своего азиатского союзника. Подводный флот у него уже достаточно внушительный. К тому же не совсем ясна позиция СССР.