Барбара Прайтлер - Бесследно пропавшие… Психотерапевтическая работа с родственниками пропавших без вести

Четыре из них непосредственно связаны со смертью или потерей:

1) внезапная, неожиданная смерть, возможно, произошедшая насильственно или при особо травматичных обстоятельствах;

2) смерть вследствие тяжелой продолжительной болезни;

3) смерть ребенка;

4) предположение скорбящего, что смерть можно было предотвратить.

Три следующих фактора относятся к самому скорбящему и к его отношениям с умершим:

5) сложные отношения с покойным;

6) наличие у скорбящего прежних травматических переживаний с потерями;

7) отсутствие у скорбящего человека или скорбящей семьи необходимой социальной поддержки.

1-й и 7-й факторы особенно важны для родственников и близких пропавших без вести.

Исчезновение человека почти всегда происходит внезапно и неожиданно и чаще всего – при травматических обстоятельствах. В большинстве случаев родственники пропавших без вести остаются без социальной поддержки. У них практически нет возможности показать свою боль, выступать в роли скорбящего или иной роли, связанной с переменой в жизни.

Во время психотерапии возможно хоть как-то компенсировать отсутствие прощания с дорогим человеком. Это может быть, например, приготовление традиционного поминального блюда и угощение им в память о пропавшем без вести, а также ритуальная молитва или представление себя участником похорон пропавшего, которые не могут иметь место в реальности. В таких случаях помогает, если пациент – человек религиозный или по крайней мере верит в какую-либо форму загробной жизни.

Если человек умирает после долгой наполненной жизни, близкие будут скорбеть о нем, но не будут травмированы такой смертью. И напротив, есть травматические события (как, например, взятие в заложники), которые могут привести к возникновению посттравматического расстройства, но не к скорби. Однако почти всегда два эти феномена существуют в тесном взаимодействии.

В определениях скорби и посттравматического стрессового расстройства существует заметное различие: посттравматическое расстройство определяется прежде всего по критериям, установленным в диагностических справочниках DSM-5 (1994) и ICD-10 (1993), т. е. как четко очерченное психическое расстройство, возникающее в ответ на строго определенные события. Скорбь же в DSM-5 вообще не описана. Она не представляет собой диагностическую единицу, хотя и должна учитываться при постановке диагноза.

«Рассматривать потерю как обычный человеческий опыт является следствием общей тенденции. Тем не менее необходимо разработать отдельную категорию патологического горя»

Значение скорби чрезвычайно велико после такого экстремального травматического опыта, как Холокост. Многие выжившие рассказывали, что в качестве одного из самых тяжелых переживаний воспринималась невозможность скорби по умершим. Этот аспект присутствует и повторяется во всей литературе, посвященной Холокосту. Часто рассказывается о невозможности выразить свою скорбь на могиле, поскольку тела сжигались или засыпались землей в неизвестных местах; нет также дней памяти, так как даты гибели людей неизвестны; чувство полной подавленности и беспомощности охватывает и при осознании бесконечности числа жертв.

Уже в 1968 г. Хенри Кристал пишет:

«Оставшийся в живых со своими неразрешенными проблемами скорби, но на самом деле пребывающий в состоянии патологической скорби находится под угрозой любой новой потери. Само собой разумеется, что потеря актуального объекта любви мобилизует все латентные конфликты и грозит обрушить на таких пациентов депрессию. В результате этого они, как правило, участвуют в похоронах и воспринимают утрату „без всяких чувств“, склонны отрицать собственные потери ( но у них может развиваться бессонница, депрессия или гипоманиакальное состояние, а затем и злоупотребление успокоительными препаратами ) . Однако в то же время они страдают хронической депрессией, а чувства, заблокированные в результате потерь, часто выплескиваются эпизодически в ответ на обычные недифференцированные стимулы. Мы обнаружили, что у оставшихся в живых каждая потеря физической функции, способности или качества переживается так же, как потеря объекта любви и, следовательно, грозит таким же депрессивным и психотическим расстройством».

Но что же происходит, если проверка реальности не дает ничего кроме неопределенности? Какая степень нормальности может быть достигнута в жизни людей, чьи близкие пропали без вести?

Понятие «скорбь» поддается определению, процессы скорби многократно описаны, но все они предполагают, что реальность смерти поддается проверке и потому неопровержима.

Как уже было описано выше, исчезновение и связанное с этим отсутствие информации о местоположении, физическом и моральном состоянии пропавшего человека отягощают процесс скорби независимо от возраста скорбящего.

Существенную роль в преодолении или хронификации травмы от потери играют внутренние психологические факторы и форма отношений между пропавшим и пациентом.

Скорбь должна найти свое выражение как в ритуалах, так и в языке. А словам и ритуалам, чтобы они стали реальностью, нужны свидетели. Но необходимо и обеспечение совершенно определенных возможностей для прощания: именно тогда, когда смерть кого-либо из членов семьи застигает близких врасплох, очень важно, чтобы состоялось прощание с теперь уже мертвым телом (Kübler-Ross, 1969).

«Если тело не предстало перед глазами, возможно, оставшимся в живых потребуется на несколько лет больше, чтобы завершить скорбь, потому что трудно осознать, что дорогой тебе человек действительно умер»

Так пишет Мэри Элизабет Манчини, занимающаяся психологическим сопровождением семей, столкнувшихся с внезапной смертью. Она подчеркивает необходимость того, чтобы родственники еще раз посмотрели на покойного и попрощались с ним, даже если это дается тяжело.

В каждой культуре на тот случай, если кто-либо из сообщества умирает, предусмотрены определенные ритуалы прощания. Сколь ни различны эти ритуалы по всему миру, но у всех у них есть общее – непреложность смерти на этом свете и окончательность видимой формы существования. Ритуалы погребения стабилизируют общество, ослабленное смертью одного из его членов. Оставшимся можно и дóлжно открыто показывать свою боль от смерти дорогого человека.

«В ритуале погребения в течение короткого времени символизируется продолжительная скорбь родственников, показывается путь их постепенного отделения от умершего… Сообщество предоставляет рамки, в которых всплески чувств не только позволены, но и необходимы – даже в преувеличенной форме, но которые должным образом ограничивают их и направляют в правильное русло, что непременно требуется для придания сил страдающим людям. Родственники и друзья покойного в своем внутреннем смятении и внешне проявляемом горе от необходимости окончательного расставания получают поддержку сообщества. Траурная церемония вводит близких покойного в их новую роль, определяет их новые права и обязанности»