Александр Богатырёв - Самолет для валькирии

Выкручивает громкость на максимум… И набрав в лёгкие воздух кричит.

– Стоять!!!! Всем стоять!!!

Акустический удар, получается что надо. Даже у меня, хоть я и не стоял рядом с громкоговорителями, в ушах зазвенело. Да и сурово властные ноты в голосе Василия, внушают… С брата, наверное, пример брал. Хоть и сугубо гражданский человек. Толпа резко останавливается и начинает оглядываться.

– Господа! – уже совершенно иным тоном продолжает Василий. – Пожалейте своих военных, обслуживающий персонал, Ольгу и самолёт! Они вам ещё что-нибудь покажут в воздухе другой раз… И чтобы этот другой раз был, позвольте Ольге сойти с самолёта и дайте техникам его осмотреть. Манёвр был на пределе возможностей летательного аппарата.

Толпа прониклась, тут же образовала коридор, по которому к самолёту быстро проследовали медик, его высокопревосходительство генерал Кованько, госпожа Натин с неизменной спутницей, итальянкой Паолой ди Джакомо и техники.

Когда они помогли Ольге спуститься на землю у той изрядно дрожали коленки.

– Идти сама сможешь? – участливо спросила Натин.

Ольга с готовностью закивала. Но шаг у неё всё равно был нетвёрдый. Без слов, мадемуазель Натин и её наперсница Паола стали по обе стороны и подхватили под руки. От помощи всяких прочих, а я кинулся чуть ли не в первых рядах помочь авиатриссе, они гордо и наотрез отказались.

– А от крылышек на шлеме… шлем так сильно дрожит! – вдруг заявила Ольга и нервно рассмеялась.

Натин скептически посмотрела на изящные золочёные крылышки и с серьёзным видом изрекла.

– Да… Турбулентность.

Вообще, находясь рядом с этими людьми – с братьями Эсторскими, с "принцессой" Натин, – чуть ли не каждый день услышишь что-то новое. Как минимум слово. Как максимум целый пакет понятий, ранее никому не известный.

Тем временем, пришедший в себя Румата, видящий, что всё завершилось благополучно, "распушил хвост", стал в гордую позу перед журналистами и брякнул.

– Вам не кажется, господа, что у нас здесь ВТОРАЯ МЭРИ СЬЮ?!

Толпа акул пера дружно, "голодным" взглядом посмотрела в сторону виновницы и быстро уткнулась в блокноты. Записывать удачную реплику. Как им казалось. Впрочем, у дона Руматы реплики были редко случайными.

* * *

Как-то так получилось, что толпа быстро разделила авиаторов. БСльшая часть, бесилась вокруг Ольги и группы русских офицеров которые, как было ранее объявлено, тоже были авиаторами и тоже должны были летать. Не обошлось и без суфражисток. Эти мамзели, проникали везде, как вирус. И здесь, на большом авиашоу, их было даже больше, чем достаточно. Наверняка, полиция получила чёткие указания, этих дамочек не пропускать. Однако… чтобы они, да пропустили такой шанс заявить о себе и примазаться к славе русской авиатриссы? Да никогда!

С Григорием было чуть иначе. На него насела такая толпа газетчиков, что оторваться было тоже крайне проблематично. Тем более, оценив наличные силы и вообще сложившуюся ситуацию, он оставил крайне необходимые "разборы полётов" на потом. Хотя язык у него сильно чесался это сделать прямо сейчас. Пришлось отвечать на бесконечные вопросы рыцарей пера и слова. Впрочем, как бы ни давила его чуть было не состоявшаяся катастрофа, но отвечал он на вопросы очень осторожно и вдумчиво.

У Василия всё было гораздо проще. Про него как-то забыли, и он быстро собрав своё радиохозяйство проследив, что всё забрали, и транспортируют куда надо, попытался вломиться в толпу. Не тут-то было.

Пошёл, было, поругаться с полицейскими, но те тоже были все мыле и не знали за что в первую очередь хвататься. Тем не менее, присутствующие на поле генерал Кованько, офицеры как русской, так и французской армии, "организовали отход" героев дня. Так что все прибыли в гостиницу порознь.

Последним, прибежал Григорий. В ярости.

– Где эта рыжая чупакабра?!! – зарычал он с порога, злобно осматриваясь.

– Если ты имеешь в виду Ольгу, то она не рыжая. – с некоторым осуждением бросил Василий поверх газеты, которую с интересом изучал. – И вообще, насколько знаю, она у себя в номере.

Григорий развернулся на пятках и вышел в коридор. Василий выпрыгнул из кресла, отложил газету и последовал за ним. Он давно не видел брата в такой ярости.

Григорий остановился перед соседней дверью и резко выдохнув, сбрасывая с себя излишнюю злобливость, постучал в дверь. Но как только получил разрешение войти, буквально ворвался в помещение. Это было уже нетипично для сдержанного брата. Василий решил, что стоит поспешить.

Когда он вошёл в комнату, скандал был уже в разгаре.

– И если бы ты разбилась, как бы я в глаза твоей матери после этого смотрел? Что бы я ей сказал?!

Застывшее радостное выражение лица у Ольги стремительно менялось на сугубо обиженное.

– Я же тебе говорил, что в воздухе, да на этой третьей модели никакой самодеятельности! – продолжал на повышенных тонах выговаривать Григорий. – Ты хоть понимаешь, что тебе просто дико повезло?! На последних даже не метрах… сантиметрах в секунду самолёт сохранил управляемость и не свалился в штопор. Ты умеешь выходить из штопора?!!

Ольга, уже готовая разреветься, мелко замотала головой.

– Да даже если бы и умела… У тебя элементарно высоты бы не хватило!

Рядом из кресла как кобра надуваясь яростью стала подниматься Натин чтобы остановить разбушевавшегося Григория. Ольга уже откровенно плакала. Василий понял, что братец явно переборщил.

– Короче… – уже совершенно иным тоном и тихо заговорил Григорий. – На месяц отстраняешься от полётов.

– Но… – попыталась что-то вставить Ольга.

– НА ДВА МЕСЯЦА!!! – вдруг снова взорвался Григорий. – Пока не поймёшь что такое дисциплина! Мне мёртвые пилоты не нужны!

С этими словами Григорий резко развернулся и направился к выходу. Молча обогнул растерянного Василия и скрылся за дверью.

Натин, уже поднявшись в полный рост хмуро посмотрела на всё ещё стоящего как столб Василия. Тот только и нашёлся что развести руками. После смущённо пробормотал.

– Я тоже очень сильно испугался за Ольгу… Всё было действительно очень страшно.

Натин бросила взгляд на уже совершенно раскисшую Ольгу и незаметно дала Василию жест удалиться. Василий тяжко вздохнул, поклонился, извинился и тоже покинул помещение.

Некоторое время было слышно только горькие всхлипывание до глубины души обиженной Ольги.

Натин, поколебавшись, подошла к ней и обняла за плечи.

– Я… Я же для него старалась! Я хотела как лучше! – сквозь всхлипывания сказала Ольга. – Я… хотела быть как Мэри!…

– Он беспокоится о тебе, Ольга! – тихо сказала Натин. – Он сильно испугался тогда, что ты можешь разбиться.

– Да?…

– Да!

Потихонечку всхлипы начали стихать. Ольга уже не размазывала слёзы по щекам, а полезла за платком. Это был хороший признак.