Роберт Киркман - Ходячие мертвецы. Падение Губернатора

Внезапность атаки застала всех врасплох. Беглецы в один голос ахнули, схватились за оружие и попятились.

Элис крикнула: «Доктор Стивенс!» – и увидела, как под весом огромного кусачего доктор, непроизвольно скорчившись, качнулся и не устоял на ногах, упав на спину.

Стивенс повалился на нападавшего. Раздались чавкающие звуки. Кровь хлынула на гигантского кусачего, заливая его потоком темной маслянистой субстанции, в темноте похожей на патоку. Сдавленным голосом доктор прохрипел:

– Что… Что это? Это… Это один из них? Это… Это кусачий?

Беглецы бросились к нему, но Элис уже потянулась к позаимствованному у часового автомату Калашникова, который висел на плече Мартинеса, прокричав:

– ДАЙ ЕГО МНЕ!

– Эй! – Мартинес не понимал, что происходит: кто-то потянул его за плечо, вокруг раздались голоса, все у него за спиной начали быстро двигаться.

Элис уже навела автомат и нажала на курок – к счастью, юный караульный всегда держал оружие наготове, не ставя его на предохранитель. Раздались выстрелы.

Из короткого ствола вырвался сноп искр, в сторону полетели гильзы, пули друг за другом вошли в висок ходячего, в его щеку, подбородок, плечо и в верхнюю часть груди. Тварь вздрогнула под раненым доктором и затряслась в смертельных конвульсиях, но Элис все стреляла, стреляла и стреляла. Пустой магазин щелкнул и открылся, но и тогда она не сняла палец со спускового крючка.

– Все хорошо… Все хорошо, Элис.

В ушах звенело. Девушка едва расслышала слабый мужской голос, и ее травмированный мозг едва смог уловить смысл произнесенных слов. Она опустила автомат и поняла, что доктор Стивенс взывал к ней с залитой кровью кучи мертвых останков, на которой он лежал.

– О боже, доктор… ДОКТОР ВЕНИСТ!

Элис бросила автомат на землю и бросилась к другу. Упав на колени, она стала осматривать шею доктора и попыталась нащупать пульс, мгновенно перепачкав руки в артериальной крови. Она стала лихорадочно вспоминать, как проводить реанимацию, как действовать в случае травм, но тут заметила, что доктор окровавленными пальцами тянул ее за халат.

– Я не… умираю… Элис… Подумай об этом… с научной точки зрения, – с трудом говорил он. Рот его был полон крови. Лицо казалось почти безмятежным. Остальные сгрудились позади Элис, наблюдая за происходящим и внимательно слушая доктора. – Я просто… эволюционирую… в другую… в более страшную… форму жизни.

Склонившиеся над ним, беглецы побелели от ужаса. Силясь не заплакать, Элис погладила Стивенса по щеке.

– Доктор…

– Я продолжу жить, Элис… в некотором роде, – пробормотал он почти шепотом. – Возьми медикаменты, Элис… Тебе они понадобятся… чтобы заботиться об этих людях. Используй все, чему я тебя научил. А теперь идите… идите… уходите.

Элис смотрела, как жизнь покидала доктора, как его умные глаза стекленели и как они опустели, устремив свой взгляд в темноту. Голова ее упала на грудь, но слезы не приходили. Она ощущала такое опустошение, что просто не могла заплакать.

Мартинес стоял рядом, взволнованно наблюдая за происходящим. Его мучили противоречивые чувства. Ему нравились эти люди – доктор и Элис, – несмотря на их ненависть к Губернатору, на их мелкое предательство, на интриги, слухи, сарказм и неуважение. Боже, они искренне нравились Мартинесу. Он чувствовал странное единение с ними и теперь пытался нащупать в темноте хоть какую-то опору.

Поднявшись на ноги, Элис подхватила сумку с медикаментами.

Мартинес дотронулся до ее плеча и тихо сказал:

– Надо идти.

Элис молча кивнула и взглянула на тела.

– В городе подумают, что стрельбу открыли часовые – что они просто избавлялись от мертвецов, которые подошли к стене слишком близко, – продолжил Мартинес хриплым от напряжения голосом. Он взглянул через плечо на двух других мужчин, которые ошеломленно стояли рядом, а затем снова повернулся к Элис. – Но на звук придет больше кусачих. Нужно убираться, пока они не добрались до нас.

Он посмотрел на узкое лицо доктора, залитое кровью и застывшее в смертельной неподвижности.

– Я… Он был хорошим другом, – наконец добавил Мартинес. – Я тоже буду по нему скучать.

Элис напоследок кивнула и отвернулась, а потом взглянула на Мартинеса.

Не говоря больше ни слова, тот взял автомат и сделал остальным знак идти дальше по боковой улице по направлению к окраине города. Через несколько мгновений их силуэты поглотила непроглядная, неприветливая и непримиримая темнота.

– Твою ж мать! Милая, ешь!

Губернатор стоял на четвереньках на вонючем ковре в гостиной и протягивал мертвой девочке отрубленную человеческую ногу, которую он держал за большой палец. Японский меч лежал на полу рядом с ним, как сокровище, как талисман, как символ войны, который Губернатор не выпускал из виду с самого побоища на треке, но о его применении он сейчас думал меньше всего.

– Не совсем свежая, – сказал он, показав на серые пятна, – но клянусь, еще пару часов назад она ходила по земле!

Маленькая тварь дернулась на цепи и остановилась в восемнадцати дюймах от руки Губернатора. Она снова захрипела, как сломанная кукла, и отвела стеклянные глаза от лакомства.

– Ну же, Пенни, не так уж и противно.

Губернатор подвинулся ближе и помахал залитой кровью ногой перед носом девочки. Нога была довольно большая – непонятно, мужская или женская: пальцы казались коротковатыми, но на ногтях не было ни следа лака – и уже начинала синеть и покрываться трупными пятнами.

– Станет только хуже, если ты сейчас же не съешь ее. Ну же, милая, за…

Громкий удар заставил Губернатора вздрогнуть.

– Что за черт! – Он повернулся к двери на другой стороне комнаты.

По двери снова громко ударили. Губернатор поднялся на ноги.

После третьего удара с дверного косяка посыпалась пыль, засов тихонько заскрипел.

– Какого черта вам нужно? – крикнул Губернатор. – Нечего так колотить в мою дверь!

Четвертый удар сорвал засов и цепочку, и дверь распахнулась настежь, ударившись о стену. Во все стороны посыпались щепки и куски штукатурки, ручка вошла в деревянную панель, оставив вмятину.

Непрошеный гость по инерции влетел в комнату.

Губернатор стоял в центре гостиной – кулаки подняты, зубы инстинктивно сжаты перед началом драки. Он выглядел так, словно увидел призрака, который неожиданно материализовался возле его потрепанного дивана.

Мишонн ввалилась в квартиру, едва не распластавшись на полу под действием силы импульса.

Она остановилась в трех футах от объекта своих поисков.

Восстановив равновесие, она расправила плечи, тоже сжала кулаки, встала в стойку и слегка наклонила вперед голову, приготовившись к нападению.

На краткий миг они замерли, изучая друг друга. По дороге Мишонн привела себя в порядок: на ней был комбинезон, в который она заправила майку, длинные дреды сдерживала повязка. Казалось, она была готова пойти на работу – или на похороны. Невыносимое молчание – противники смотрели друг на друга с чудовищным напряжением в глазах – первым прервал Губернатор.