Роберт Киркман - Ходячие мертвецы: дорога до Вудбери

Переведено на Нотабеноид.

Переводчики:Михеева Екатерина, Салахова Лилия

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Кровавый восход

Жизнь приносит намного больше боли, чем смерть .

Джим Моррисон

Глава 1

Никто на поляне не слышит Кусачих, пробирающихся сквозь рощу высоких деревьев. Металлический звон колышек палатки, вбиваемых в холодную, неподатливую глину, характерную для штата Джорджия, заглушает отдалённые шаги незваных гостей в добрых пятистах метрах от поляны в тени соседних сосен. Никто не слышит треск веток в шуме северного ветра, а гортанные стоны слышны так слабо, как голоса гагар над верхушками деревьев. Никто не чувствует запаха гниющей плоти, почерневшей плесени и испражнений. Сильный запах осеннего древесного дыма и гниющих фруктов на полуденном ветру маскирует запах ходячих мертвецов.

В сущности, довольно долгое время ни один из переселенцев в растущем лагере не замечает нависшей опасности. Большинство из оставшихся в живых энергично ищут и таскают опорные балки для палаток и шатров - железнодорожные шпалы, телефонные столбы, ржавые куски арматуры и другие пригодные материалы.

- Безнадёжно… посмотрите на меня, - комментирует с раздражённым стоном стройная молодая женщина с "конским хвостиком", неуклюже приседая перед забрызганным краской квадратным холстом палатки, свёрнутым на земле слева от лужайки.

Видно, как её тело пробирает дрожь: под просторной толстовкой с символикой технологического института Джорджии, рваными джинсами и старомодными украшениями пробегают мурашки. Румяная и веснушчатая девушка с длинными каштановыми волосами, свободно ниспадающими слегка взъерошенными завитками, Лилли Коул напоминает человека, страдающего нервным тиком, постоянно убирает мешающиеся прядки волос за уши и грызёт ногти. Сейчас она сжимает в маленькой ручке молоток, с силой нанося удары по маслянистому металлическому колышку.

- Всё хорошо, Лилли, просто расслабься, - говорит крупный мужчина, наблюдающий за происходящим из-за её спины.

- Даже двухлетний ребёнок сможет это сделать.

- Прекрати изводить себя.

- Я всё равно его вколочу! - Она делает два удара молотком. Колышек не поддаётся. - Дурацкая палка.

- Ты слишком высоко держишь молоток.

- Я что?

- Передвинь руку ближе к концу рукоятки, позволь инструменту сделать работу.

Она делает ещё несколько ударов. Колышек отскакивает от жесткой земли, отлетает и приземляется в десяти футах от них.

- Твою мать! Твою мать! - Лилли ударяет по земле молотком, смотрит вниз и вздыхает.

- У тебя хорошо получается, малышка, дай-ка я покажу тебе, как надо.

Здоровяк подходит к ней, становится на колени и осторожно пробует забрать у неё молоток. Лилли отодвигается, отказываясь передать инструмент.

- Дай мне секундочку, ладно? Я справлюсь, я точно смогу, - настаивает она, напрягая под толстовкой узкие плечи.

Она хватает другой колышек и начинает по-новой, с осторожностью, стучать по металлической головке. Твёрдая как цемент земля словно сопротивляется. Уже наступил холодный октябрь, и невозделанная земля к югу от Атланты становится всё жёстче. Не то, чтоб это было плохо. Вязкая глина также стала пористой и сухой, поэтому на какое-то время и было принято решение разбить лагерь здесь. Зима уже близко, а эта группа людей уже больше недели пытается обосноваться здесь, размышляя о своём будущем - если, конечно, у них действительно есть какое-то будущее.

- Ты просто позволь молотку свободно ударяться, - плотный афроамериканец демонстрирует ей, совершая плавные движения своей огромной рукой. Его большие руки выглядят так, словно могут обхватить всю её голову. - Используй гравитацию и вес молотка.

Лилли требуется сделать над собой немалое усилие, чтобы не уставиться на руку темнокожего мужчины, пока она словно поршень двигается вверх-вниз. Даже присев, одетый в джинсовую рубашку и дешёвую жилетку, Джош Ли Гамильтон выделяется внушительной фигурой. Несмотря на фигуру игрока Национальной Футбольной Лиги, с монолитными плечами, огромными, словно брёвна, бёдрами и толстой шеей, ему удаётся легко двигаться.

Его печальные, с длинными ресницами глаза, его выдающийся лоб, который то и дело покрывается морщинами, и лысеющая голова, производят впечатление неожиданной мягкости.

- Ничего особенного... видишь? - Он показывает ей снова, и его татуированный бицепс, широкий, как поросячье брюхо, подпрыгивает при каждом взмахе воображаемого молотка. - Понимаешь, о чём я говорю?

Лилли осторожно отводит взгляд от подрагивающих бицепсов Джоша. Она чувствует слабую дрожь вины всякий раз, когда замечает его мышцы, его трапециевидную спину, его широкие плечи. Несмотря на то время, что они провели вместе в этом аду на земле, который некоторые уроженцы Джорджии назвали "Поворотом", Лилли тщательно старалась не пересекать любые границы близости с Джошем, предпочитая поддерживать платонические брато-сестринские и товарищеские отношения, и ничего более.

Проще сохранять строго деловые отношения... особенно посреди разразившейся эпидемии. Но это не мешает Лилли одаривать крупного мужчину скромной усмешкой, когда тот называет её "подружкой" или "куколкой"... или удостоверяться в том, что он видит фрагмент китайского иероглифа, вытатуированного чуть выше копчика, когда она залезает в свой спальный мешок. Соблазняет ли она его? Или манипулирует им для защиты? Риторические вопросы так и остаются без ответа.

Угольки страха, постоянно тлеющие в животе Лилли, выжгли все этические ограничения и тонкости социального поведения. На самом деле страх преследовал её почти всю жизнь. В средней школе она заработала язву, принимала успокоительные на протяжении всего срока обучения в техническом колледже Джорджии, пока не пришлось прервать учёбу, а теперь страх постоянно кипит внутри неё. Страх отравляет её сон, омрачает мысли, давит на сердце. Он заставляет её делать такое, о чём она раньше даже не задумывалась.

Она хватает молоток с такой силой, что вены на запястье вздуваются.

- Это же не ракетостроение, чёрт возьми! - рявкает она и, наконец, берёт контроль над молотком и с яростью вбивает колышек в землю. Потом хватает ещё один. Перемещается к противоположному концу палатки, а затем вгоняет металлический клин в землю прямо сквозь ткань, заколачивая его с безумием и дикостью, промахиваясь столько же раз, сколько попадая по цели. Пот выступает на её шее и лбу. Девушка продолжает орудовать молотком.

На мгновение она теряет над собой контроль. Наконец она останавливается, измученная, тяжело дышащая и покрытая испариной.

- Хорошо... это один из способов забивать колья, - мягко говорит Джош, поднимаясь на ноги, на его точёном смуглом лице появляется ухмылка, когда он оценивает полдюжины колышек, прикрепляющих брезент к земле. Лилли ничего не отвечает.