Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ)

-- Я смотрю, кое-кто спит и подольше меня, Парменион.

Старик хмыкнул, а темноволосый поднял голову.

-- Это потому что кое-кто всю ночь глаз не сомкнул, когда другие блаженно храпели себе в чистой постельке.

Глаза Гефестиона действительно были красными от недосыпа.

-- Ну и что вы высидели, после того, как я ушёл? -- спросил Эвмен.

Царский друг и заместитель неприязненно посмотрел на начальника канцелярии, но ничего не сказал. Притянул к себе серебряный кубок, заглянул внутрь. Поморщился. На расстоянии вытянутой руки на столе стоял большой глиняный кувшин с двумя дугообразными ручками, похожий на эллинскую пелику. Гефестион привстал, дотянулся до него, болтнул. Налил вина до краёв чаши, не разбавляя выпил. Скривился. Отставил кубок и потёр пальцами виски.

-- Голова трещит? -- участливо поинтересовался Эвмен.

Гефестион имел репутацию бражника. На пирах он далеко оставлял позади себя всех остальных друзей Александра. Однако и похмельем расплачивался за страсть к вину в большей степени, нежели они.

-- Да иди ты...

Эвмен усмехнулся. Дверь снова открылась, и на пороге зала возникли Филота и Кратер. Не говоря ни слова, приблизились и сели напротив Эвмена с Гефестионом. Парменион оторвался от изучения мозаики, и занял кресло во главе стола. Гефестион, назначенный Александром командующим, возражать не стал. Он старался не ссориться со стариком из-за таких мелочей. Особенно в присутствии его сына, надменного и ревнивого к власти тех, чей род не столь знатен.

-- Филота, ты распорядился, чтобы его привели? -- спросил старый полководец.

-- Да, отец. Сейчас он будет здесь.

-- У кого-нибудь за ночь появились свежие мысли, что за безумие тут творится? -- поинтересовался Парменион.

Кратер, мрачно изучавший свои кулаки, покачал головой. Филота промолчал. Гефестион снова опрокинул в себя чашу, и с размаху грохнул ею по столу. Звук, многократно отразившись от стен и потолка, затихал долго. У всех в ушах зазвенело, но никто из присутствующих не высказал неудовольствия.

-- А что Аристандр говорит? -- спросил Эвмен.

-- Ничего не говорит... -- буркнул Парменион, -- не было знамений никаких.

-- Знамения и придумать можно, -- сказал Эвмен, -- в первый раз, что ли?

Филота вытаращил глаза на святотатца.

-- Ты из ума выжил, кардиец?

-- Помолчи, сын, -- оборвал его старик, -- нам ещё брожения умов среди воинов не хватало. Прав Эвмен. Войску надо что-то говорить. Причём такое, что все поймут и примут. Аристандр найдёт, что сказать. Его задача -- объявить всем, что эти невиданные чудеса сотворили наши боги. Которые нам, без сомнения, благоволят. Это не сложно. Мы же взяли Тир? Взяли. Довольно легко. Перед этим пять месяцев безуспешной осады, а тут за половину ночи и половину дня...

-- И потери не так уж велики, -- вставил Кратер, согласно кивая.

-- Хотя, -- повысил голос старик, -- я теперь вижу, что их можно было избежать вовсе! Если бы придурок Мелеагр не кинулся сломя голову в драку, не разбирая, с кем и зачем, а отошёл спокойно к лагерю...

-- Если бы не он, мы бы могли оказаться поутру у разбитого корыта, -- вступился за товарища Кратер, -- ты видел, как они дрались?

-- А ты трупы варваров и пленных считал? -- поинтересовался Филота, всегда поддерживавший отца, -- их там было-то... В плевке утопить можно!

-- Уж ты бы утопил... -- буркнул Кратер, -- вспомни-ка сколько Мемнон выпил нам крови с горсткой людей. В Галикарнасе бреши гораздо шире пробили, а сколько бодались?

-- Потому что там вышло так же, как сейчас! Два пьяных дурака спровоцировали вылазку, потом полночи без толку обе стороны подливали масло в огонь, да он так и не разгорелся. Потому что по горсти подливали! Не так надо было! Надо было сразу амфору кинуть! На одни и те же грабли наступаем!

Кратер хмыкнул. Филота всегда отличался красноречием. Даже сейчас без метафор обойтись не может.

-- Утром они успели бы вооружиться, приготовиться... -- поддержал Кратера Гефестион, -- и стена эта...

-- И как быстро они бы её заделали? Там дырища в тридцать шагов! Я специально вчера мерял.

-- Заделали бы. Там же куча обломков, каменное крошево, какие-то куски кладки, кровли. Такое чувство, будто на неё сверху пару домов уронили. Ты видел, как они проворно телег туда подогнали? Между прочим, наших же! К утру бы укрепились, будь здоров.

-- Стена -- это самое необъяснимое, -- подал голос Эвмен, -- все остальное легко списать на вмешательство Олимпа, но зачем Громовержцу потребовалось возводить вокруг Старого Тира стену...

-- Да при этом частично её рушить, -- добавил Гефестион.

-- Как раз пролом объясним, -- сказал Филота, -- иначе внутри кольца оказалась бы часть лагеря. Если бы боги решили оказать помощь не нам, а "пурпурным", то зачем ломать стену? Варвары бы тогда легко вырезали людей Мелеагра.

-- Ты уверен, сын, что боги решили помочь именно нам? -- спросил старый полководец, -- те метаморфозы, случившиеся с Тиром, не сделали его менее неприступным. Скорее, наоборот.

-- Но мы же сидим здесь, в царском дворце, а не на берегу локти кусаем.

Эвмен задумчиво почесал трёхдневную щетину. На мгновение перед глазами все поплыло.

"Чего ты хочешь?"

Эвмен вздрогнул, сердито мотнул головой, отгоняя наваждение.

-- Что с тобой, кардиец, -- спросил Кратер.

-- Н-ничего... Я вот что думаю: "пурпурные" молились своим богам и те вняли им. Потому на месте развалин оказалась крепость с гарнизоном. Но олимпийцы тоже вмешались и у чужих не вышло. Не знаю, как иначе все это объяснить.

-- "Так взволновалося все, как бессмертные к брани сошлися!" -- мрачно процитировал Гефестион строки слепого сказителя.

-- Вроде того, -- поддакнул Кратер, -- воистину, любит Александра его отец, раз вмешался.

-- Ты бы язык-то прикусил, -- сверкнул очами Парменион, -- болтаешь много. Никому не позволю честное имя Филиппа позорить.

-- Что я такого сказал? -- удивился Кратер, -- я ничего дурного про Филиппа не говорил.

-- Хватит! -- хлопнул ладонью по столу Гефестион, -- из пустого в порожнее переливаем. Ни до чего так не договоримся. Надо допросить жрецов "пурпурных". Кому молились, чего просили...

-- И Шинбаала, -- предложил Эвмен.

-- Для того и собрались, -- сказал Филота.

-- Я догадался.

-- Ну, где там он? -- нетерпеливо крикнул Парменион, так, чтобы услышала охрана у дверей, -- в Тартар его, что ли, запихнули?

Почти сразу после этих слов двери распахнулись и два воина ввели в зал темноволосого юношу, облачённого в длинное белое одеяние, украшенное бахромой и красными вышитыми узорами причудливых форм. Следом вошли ещё два человека -- финикийцы, нанятые в Сидоне и приписанные к царской канцелярии в качестве переводчиков. Эвмен сразу поманил их к себе, подозвав заодно и Дракона.

Охранники подвели юношу к столу. Парменион откинулся на спинку кресла и произнёс: