Евгений Токтаев - Река Вечности (СИ)

И покойный ныне царь -- из страха ли, из гордости, а может из-за желания воздвигнуть то, что прославит его род, да заставит позеленеть от зависти самых богатых царей "пурпурных" -- не скупился. Приглашал лучших каменщиков в странах фенех, суля плату, впятеро большую, чем те могли заработать на родине. Зимой нанимал по пять тысяч крестьян из своих земель на подсобные работы. Вдвое больше, да за меньшую плату, к нему шли крестьяне из внезапно обедневших соседних царств. Купил в землях Ашшура и Бабили двенадцать тысяч рабов. И на пятый год Тисури преобразился. Высоту стен довели до двадцати пяти локтей, расширили и уподобили с внешней стороны крепостям Та-Кем. Укреплённый царский дворец окружили дополнительной цитаделью. Усилили девять старых, построили пять новых башен, стены гавани. Возвели два пилона[76], сравнимых с крепостными стенами. Один защищал храмовую площадь, где народ Тисури поклонялся своим тварям Дуата, а другой -- Нетеру, вместивший в себя храмы Всевладычицы, Сокровенного, Нейти, Сети и Себека, исполненные в старом стиле.

Каждый храм -- маленькая крепость. Между стенами храмов богов фенех и Нетеру шла узкая, едва две повозки разъедутся, улочка, ведущая к воротам дворцовой стены. Ни один военачальник не пустит в эту щель своих воинов под стрелы и камни. Купцы, видавшие Уасит и Бабили, с восхищением замечали, что очень немногие крепости сравнятся теперь с Тисури, и, незаметно, на разных языках стали называть его не Градом, а Твердыней-на-острове.

Однако Ранеферу сие показалось недостаточным. Посему, он приказал нарубить молодых кедров, в один охват, да установить вокруг главного острова и всех гаваней на дне под углом. Там, где позволяло дно, мастера Ипи создавали рукотворные рифы. Причём, большая часть торговых ладей, даже под грузом, беспрепятственно проходила над ними, а уже боевые корабли "пурпурных" могли пропороть себе брюхо.

Там, где длинная коса завершалась башней, оставались безопасные проходы, шириной почти в сотню локтей. Для мирных торговцев. Боевой корабль никогда не пройдёт рядом с башней, ибо будет немедленно уничтожен. Ничто не спасёт его от неугасимых стрел.

И сейчас старый моряк Ранеб -- учитель двоих Знаменосцев: Нибамена и Ранефера, не без гордости наслаждался зрелищем уже пяти пиратских ладей, объятых пламенем, налетевших на подводные колы и гибнущих, как звери на рогатинах.

Со стен Ушу, похоже, выстрелили два осадных лука. Но не стрелами, а круглыми сосудами тонкостенной меди. В них была не "кровь Геба"[77], а масло, загущённое воском, и раз в семь меньше горючего камня, чем в смеси неугасимых стрел. Тем не менее, громадные пятна огня вспыхнули на земле, осветив нападавших разбойников, а едва пламя вырвало цели из объятий тьмы, в них полетели стрелы защитников Ушу.

-- На нас напали? -- в залу вошла юная Сульяэли, сестра Шинбаала.

Полуодетая, сонная девушка протирала глаза и зевала. Следом за ней, едва не сбив царевну с ног и чуть не сорвав двери с петель, ворвался богатый и всеми в Цоре уважаемый купец Нитбалу.

-- Напали!

Присутствующие повернулись к торговцу.

-- Нитбалу, откуда ты?

-- Ты что, прямо мимо пиратов проскочил?

-- Кто эти разбойники, ты смог их разглядеть?

Купец отдышался, сел прямо на пол, видно ноги не держали, такого страху натерпелся. Сглотнул.

-- Не только разглядел. Я шёл из Бехдета в Берити. Спешил. В Цор не собирался заходить и приставать на ночь к берегу не хотел. До Града уже немного оставалось, думал, обогну с запада, как обычно, -- Нитбалу говорил на языке Та-Кем, ибо заметил присутствие Ранеба, который, как многим ведомо, речью фенех не владел, -- гляжу, впереди огни в море. Много огней. Я не обеспокоился. Мало ли, может флот Величайшего прибыл или наоборот выходит до света за каким-то делом. Ну, кто тут ещё может быть в таком числе? Так и иду себе, как шёл. Две ладьи ко мне приблизились и велят, значит, остановиться. Я пригляделся, они странные донельзя. Никогда таких не видел. Огроменные, просто жуть! Малое сходство с нашими есть, но больше на ладьи кефтиу и акайвашта похожи.

-- Почему ты так решил? -- спросил Ранеб, решив проверить собственные предположения.

-- На корме завиток. Только у наших, как ты знаешь, почтенный Ранеб, он скорпионий хвост изображает, а пираты рыбий любят. Да и размерами он у них всегда больше. На носу рог торчит.

-- Я же говорил! -- сказал Ранеб, -- это пираты. Ты не права, Анхнофрет, напрасно я с тобой соглашался.

Хранительница только рукой махнула.

-- Дальше-то что, почтенный Нитбалу?

-- Дальше... -- купец рассеянно снизу вверх оглядел собравшихся.

-- Не томи, достойнейший! -- попросила Сит-Уаджат, -- продолжай!

-- Они мне, значит, на каком-то странном языке кричат. Я вслушался, ни слова не разобрал. Так и отвечаю, не понимаю, мол. А они мне тогда по-нашему. Странный говор какой-то, иные слова совсем как чужие звучат. Но в основном все понятно.

-- Так они тебе ответили на языке Страны Пурпура? -- переспросила Анхнофрет.

-- Именно так, достойнейшая. На северный выговор похоже. Вроде, в Яхмаде так говорят. Хотя я не уверен. Мало с кем оттуда имею дела.

-- Яхмад? -- Анхнофрет многозначительно взглянула на Ранеба. Тот лишь фыркнул.

-- Продолжай, почтеннейший, -- попросил царь.

Нитбалу прокашлялся.

-- Спросили, кто такой и куда путь держу. Я ответил правду. Спросили, что везу. Я сказал -- вино. Они, похоже, не поверили. "Табань", -- говорят. Я на вёслах шёл. "Мы", -- говорят, -- "сейчас к тебе подойдём и посмотрим". Тут я неладное почуял. Что корабли из Яхмада здесь делают? Смотрю, ещё одна ладья подваливает. Ещё больше тех двух. По сравнению с моей -- слон рядом с ослом. "Нет", -- думаю, -- "не иначе Баалшур Сипиш решил на Цор напасть". Ходили слухи, что он большой союз собирает.

-- Горшком его союз уже накрылся, -- перебил купца Ранеб, -- сова с вестью прилетела -- три дня назад Величайший наголову разбил всех нечестивых царей.

-- Да? -- удивился купец, -- я не знал. И в Бехдете ещё не знают. Быстро ваши совы летают.

-- Дальше, дальше, пожалуйста! -- попросила Сит-Уаджат.

-- А что дальше... дальше я решил ноги сделать. Гребцам ору -- навались! Навалились. От тех двух ускользнул, да всё равно сбежать не смог. Куда там, все море в огнях. Стрелы в меня полетели. От отчаянья на отмель ладью направил. Вот тут у северной оконечности острова как раз брюхом в дно и зарылся. Ну, в воду, конечно, сиганул со всей командой. До берега оттуда недалеко уже.

-- А как в город попал? Вдоль стены, что ли, бежал? -- спросил наместник.

-- Какое там! Пролив чужие ладьи запрудили. Побоялся. С севера пусто, к стене подбежал и давай орать, что, мол, свой. Чуть не всю дворцовую стражу поимённо помянул, пока поверили, -- Нитбалу вытер пот со лба, -- никогда бы не подумал, что подобные знакомства в жизни пригодятся. Верёвку со стены сбросили, да втащили.