Елена Асеева - Коло Жизни. Бесперечь. Том первый

– Слушаюсь, ваша святость, – еще тише произнес чародей, понеже не смел, и то лишь в меру собственного почтения, позволить себе говорить громче старшего жреца. Он немного скосил в бок взгляд и с неприкрытым интересом воззрился на сидящую на руках Таислава, просящую ее спустить на ярко пыхающую цветом дорожку, девочку. – К обряду все готово. Мы воздержимся от его проведения или…

– Нет, воздерживаться не станем, – перебивая на полуслове Блюда Дядина откликнулся Липоксай Ягы. – Отправляемся к Святилищу Родителя сейчас.

Старший жрец, отдав командным голосом распоряжение, не мешкая, по одной из опущенных ступеней взобрался в зыбушу, и удобно расположившись на сиденье, протянул в направлении к Лагоде руки.

– Таислав, подай мне божественное чадо, – повелительно молвил он.

Помощник вещуна спешно приблизился к зыбуше и передал огорченную тем, что не спустили с рук отроковицу старшему знахарю. Плаксиво захныкавшая, как почасту делала Лагода, была успокоена предложенным ей для игры перстнем с крупным редким светло-голубым сапфиром нарочно для того одетым на палец Липоксай Ягы. Сапфир вообще был достаточно почитаемым в среде жрецов камнем, потому как считался камнем Бога Воителя, одного из главных Богов Расов. Сапфир слыл духовным камнем, его голубизна… синева связывалась с далью небес и была символом твердой веры и убеждений.

Блюд Дядин, поколь Липоксай Ягы усаживал отроковицу на колени и отвлекал ее перстнем от хныканья торопливо обошел зыбушу сзади, и, взобравшись в нее, присев на самый краешек сидения, взял в руки, поданные ему одним из чародеев, долгие вожжи, ожидая повелений трогать.

– Радей Видящий, – обратился Липоксай Ягы к стоящему подле Таислава на дорожке знахарю, поколь Волег и Гостенег, как и полагалось, заняли место обок зыбуши с одной и иной стороны. – Следуй вместе с Таиславом к Святилищу Родителя… Быть может, понадобится твоя помощь… иль совет. – А после, обращаясь к чародею, добавил, – трогай Блюд Дядин.

И тотчас чародей легохонько встряхнул вожжами, а кони подвластные тому движению, тронулись с места. Не менее спешно к ним подбежали два чародея, и, ухватив под узду, потянули несколько левее, направляя поступь лошадей по каменной мостовой к воротам. Плотно стоящие рядья наставников и учеников также скоро, точно по мановению руки, расступились, высвобождая проход, ведущий на одну из широких улиц поселения, и единожды к воротам из воспитательного поселения. Гулко грохотая деревянными колесами по дороге, где справа в едином построение встали деревянные двухуровневые дома, с расположившимися в них спальнями воспитанников, а слева каменные столовые, бани, прачечные и учебные классы, вмале зыбуша достигла частокольного ряда, и, выехав через распахнутые ворота, покатила вверх к высившейся впереди скальной гряде.

Поколь занятая перстнем Лагода успокоилась, приткнувшись к груди Липоксай Ягы, тот вельми внимательно оглядел и сам частокол, и дорогу. Засим повернул голову налево, а после переклонившись через стену зыбуши, зыркнул назад… туда, куда тянулась каменная ездовитая полоса, ведущая сквозь долину к поселению жрецов, носящего название Лосево. Весьма дотоль спокойное лицо вещуна нежданно надрывно перекосилось, дрогнули на нем не только каждая жилка и черточка, туго качнулись желваки на скулах, узрев отсутствие целого массива леса чуть ниже воспитательного дома.

– Что случилось с деревьями? – негодующе проронил Липоксай Ягы, и, повернулся в сторону чародея, обдав его гневливым взором.

– Был обвал, ваша святость, в ягодене месяце, – торопливо откликнулся Блюд Дядин, и голос его тягостно затрепыхался, а на высоком лбу враз выступила моросейка пота, вроде его окатила мжица. – И часть леса погибла.

– Да? – теперь Липоксай Ягы уже и вовсе дышал досадой, отчего и белая кожа его лица покрылась рдяными крупными пятнами. – Ты, считаешь Блюд, я так наивен? Этот лес не подлежит вырубке, он является реликтовым, то есть особо почитаемым жреческой кастой… Если я еще раз… еще раз… – дыхание вещуна многажды усилилось, будто он задыхался, а губы побелели так сильно, что под ними проявились тонкие вены. – Узнаю, что ты приторговываешь лесом, наш разговор будет достаточно коротким… Я о том уже тебя предупреждал Блюд Дядин и не потерплю такого ослушания.

– Ваша святость, – молвил чародей дрожащим голосом, оный с густого баса понизился до хрипоты, и сотряслось его тело, а руки удерживающие вожжи безжизненно упали на колени. – Клянусь вам… Клянусь – это был обвал… Я бы не посмел… Не посмел после того случая, пойти против традиций и ваших повелений.

– Мне бы не хотелось, – перебивая, протянул Липоксай Ягы и вновь островатые желваки на его скулах шевельнулись, описав круг, а голубые очи блеснули гневливым светом, пригибая подбородок Блюда Дядина к впалой груди. – Не хотелось бы придать тебя смерти, поелику это поставит под сомнение некогда произведенный прежним чародеем Варун Дядиным выбор… Так как возглавляющий дотоль Рагозинский воспитательный дом Варун Дядин был уверен в чистоте твоей души и помыслов. Однако, здесь в присутствие божественного чадо, последний раз предупреждаю тебя Блюд Дядин о недозволенности отхода от наших предписаний, тем более в столь грязных делишках, как торговля реликтовыми, древними лесами.

Чародей торопко закивал, его упертый взгляд серо-зеленых очей в кончик круглого носа старшего жреца, вроде старался найти в нем опору. Липоксай Ягы отвел взор от густо увлажнившегося лица Блюда Дядина и сызнова выглянул назад днесь все же приметив в массиве леса, на большом куске обезлесенья не только пеньки, но и приличные по размеру валуны. Блюд Дядин немедля дернул вожжами, вскинув вверх руки, будто поощряя коней ступать шибутней, хотя они ведомые под узду и так все то время не снижали ходкости своего степенного шага.

Зыбуша медленно докатила до покатой площадки, примыкающей к Святилищу Родителя, ноне в связи с прибытием старшего жреца и божества, устланную ковровыми дорожками, и, остановилась. Повдоль площадки, огибая ее по кругу, не заступая на дорожку, стояли наставники, по случаю огненного обряда наряженные в желтые рубахи и шаровары, оберегающие подходы к Святилищу. Липоксай Ягы сошел с зыбуши вместе с Лагодой на руках, не став на этот раз передавать ее подскочившему Таиславу, понеже желал, чтобы девочка была спокойна, и неторопливо направился к Святилищу, а вслед за ним также степенно тронулись помощники ведуны и Радей Видящий. Блюд Дядин меж тем замерев обок серой ковровой дорожки, снял с ног кожаные белые сандалии, схваченные у лодыжек тонкими ремешками и лишь потом, босоногим посмел пойти вдогон вещуна и его приближенных.