Александр Конторович - Дорога в один конец

— Товарищ лейтенант! Есть одна задумка...

— Казин!

Марат оборачивается на оклик.

— К тому бугорку! Осмотрись там...

Он кивает и осторожно перемещается по кустам. Тихо идёт, ни одна ветка не дрожит и не хрустит. Молодец парень, не ошибся я в нём...

От взвода уцелело девять человек — слезки... Не Бог весть, какие силы, но и такими можно устроить противнику массу неприятностей.

Пока мы прикидывали с командиром варианты действий, из лесу выбралось ещё человек шесть — из моего взвода никого не оказалось. Не всех, стало быть, положили! И это обнадёживало. Авось, и ещё кто-нибудь уцелел.

Впрочем, это теперь уже не моя проблема, пусть Малашенко этими вопросами занимается. У нас есть своя задача...

Оп!

Казин приподнимает руку!

По этому сигналу мы все рассредоточиваемся и прижимаемся к земле — что-то там Марат засёк...

Осторожно пробираюсь к нему поближе. Лес тут густой, видимости почти никакой нет. Дистанция возможной стрельбы не превышает нескольких метров, поэтому винтовка у меня за спиной, а вот пистолет — тот наготове.

Услышав моё приближение, боец кивает головой, указывая направление.

Что там?

Сапог.

Торчащий откуда-то из-под лопухов.

Наш сапог, советский. Надетый, разумеется, на ногу, её тоже можно разглядеть.

Нога вывернута под неестественным углом, долго так лежать — замаешься!

Значит, там лежит кто-то из наших.

Делаю Марату знак быть наготове, а сам осторожно пробираюсь к лежащему.

М-м-да... тут наша помощь, надо полагать, уже не требуется, у бойца пропитана кровью (уже подсохшей) вся гимнастёрка. Под телом тоже видная лужица бурого цвета. С такой кровопотерей долго не протянуть.

Трогаю его за руку — холодная уже. Мёртв...

Переворачиваю тело — боец из взвода Малашенко, фамилии не помню. Но ребята его знать должны, он с кем-то из моих бойцов корешился. Надо будет сказать, чтобы опознали его. Не без вести пропал — в бою погиб. Ему-то, может быть, уже и всё равно, а вот его родным — разница весьма ощутимая.

Похоронить бы парня, если по-хорошему. Но — фиг у нас это выйдет, времени в обрез. Я просто физически чувствую, как смыкаются за нашими спинами клешни окружающих нас немецких подразделений. Не успеем — так и всех нас хоронить будет уже некому.

И снова мелькают навстречу кусты и густая трава.

Спешим...

Не так, чтобы уж совсем безоглядно, всё же по сторонам посматриваем. Но и особо нигде надолго не задерживаемся.

Тут логика очень простая.

Предположим, на ваш объект навалились откуда-то из чащобы неведомые злодеи. Постреляли, повзрывали и вообще — всячески напакостили. Вы (благо, что готовились к такому визиту) благополучно отразили нападение, прогнали неприятных визитёров и чем теперь занимаетесь?

Правильно — чиним поломанное.

Зенитку, например, повреждённую с позиции утаскиваем. Забор разрушенный восстанавливаем. Убитых и раненых подбираем. И своих и чужих — это тоже обязательно. Оружие, кстати говоря, тоже...

А какими, позвольте вас спросить, силами?

Да, своими, какими ж ещё-то? Кто-то разве обещал рембат подогнать на помощь? Ага, сразу после боя... ну-ну...

Нет, ребятки — сами, всё сами, своими ручками. И посты — про них никто ничего не говорил, да и не скажет. Обязательно на постах люди стоять будут, без этого никак не возможно. Орднунг! А оставшиеся — будут пахать. За себя и за того парня. В поте лица.

Так что — не будет у немцев никаких дополнительных секретов где-то в лесу.

Они свое дело сделали — можно снять.

Догонять диверсантов уже народ рванулся, и около складов никаких посторонних войск не будет — незачем. Всё (как думают немцы) по плану ныне идёт. Русские убегают (как и было запланировано), а мы их догоняем и вот-вот уже совсем прихлопнем.

На здоровье — можете и дальше так мечтать...

Как принято считать, снаряд в одну воронку дважды не попадает. Во всяком случае, именно так большинство народу откровенно и полагает. И на одни и те же грабли никто дважды не наступает. (Хотя, память мне совсем иное подсказывает...)

Но, у немцев сейчас нет никаких оснований мыслить как-то иначе. Никаких особенных отклонений (эпизод с зениткой слишком незначителен, чтобы существенно скорректировать планы высокопоставленных господ офицеров) от разработанных планов поимки русских диверсантов нет.

А это значит — что к складам мы сейчас можем подойти относительно близко. Понятное дело, что проникнуть на их территорию мы не сможем — не до такой же степени все там обалдели? Но вот близко подойти — очень даже запросто!

И что это нам даёт?

Ну... это уж, смотря с какой стороны поглядеть!

Нельзя сказать, что немецкие артиллеристы не сделали надлежащих выводов из произошедшего — они люди весьма неглупые. Сделали — и вот сейчас перед позицией очередной пушки расхаживает очкастый фриц с карабином.

То есть, не хотят зенитчики ещё одного нападения на расчет очередного орудия.

Ну, где-то я их даже и понимаю... сам бы на их месте так поступил.

Другое дело, что против моих ребят этот часовой шансов не имеет почти никаких. Нет, пара дюжин кроликов, наверное, и удава запинать может... только нет тут пары дюжин очкастых фрицев.

Есть — один и его судьба печальна...

Осторожно распределяемся вокруг огневой. Немцы там есть, слышно, как они о чём-то там переговариваются.

А вот все ли они там?

Отряжаю парочку бойцов тихонечко проверить окрестности, мало ли...

И кто будет теперь называть меня параноиком?

Был фриц!

Правда — без ствола, он, видите ли, в сортир намылился! А тот — малость поодаль от огневой располагается. Чтобы, значит, всякими неприятными миазмами не оскорблять чуткий нюх истинных арийцев. Он, надо полагать, у них сильно в этом плане особенный...

Там этот немец и остался...

Рассыпавшись по кустам, окружаем пушку. Сигнал к нападению — два удара камня о камень.

Не хочу свистеть, говорят, свист в неурочное время непогоду вызывает. Дождь, например... или ветер — это, ежели, на море. А я непогоды не люблю, как-то вот уж так получается.

Раз-два, пошли!

Махом перескакиваю через мешки с песком — все огневые здесь похожим образом оборудованы. Спиною ко мне сидит на корточках артиллерист. Что-то он там на ящике разложил... теперь уже и не соберет!

Первый... хотя, если часового и сортирного фрица присовокупить — уже третий будет.

Сбоку хрип, на ноже у Огородникова скорчился унтер — не повезло ему. А бить надо сильнее! Сколько ни говори, один хрен — всё по-своему делают! Ну, сейчас-то ты чего ждёшь?!

Ага, дошло... второй удар оказался более точным и сильным.

Расчет "ахт-ахт" составляет одиннадцать человек. Почти половина из них заняты тасканием боезапаса — и уже в силу этого, мужики крепкие и здоровенные. На нашу долю выпало девять — и лёгкой добычей они не стали. Даже, несмотря на то, что атаковали мы артиллеристов внезапно и с холодным оружием, заземлить их всех сразу не удалось. Бой вышел жестоким и кровавым — одного из наших тотчас же основательно стукнули какой-то увесистой железякой, он тотчас же носом в землю и зарылся. Хорошо, что хоть без стрельбы обошлось — не пустили немцев к их оружию!