Александр Конторович - Дорога в один конец

Сколько длилась схватка?

Да, фиг его знает... время как-то всё размазалось...

Помню, что коренастый немец отмахивался от Казина карабином. И всё время норовил его перезарядить. Только руку к затвору потянет — Марат его ногой! Отпрыгивал артиллерист назад — а на землю падал очередной патрон... Финал этим поскакушкам поставил Машкин, долбанув немца чем-то тяжелым между лопаток. А Казин добавил... уже штыком.

А вот с каким-то плотноватым хмырем я махался и вовсе не пойми сколько времени. Заработав от кого-то из ребят удар по шее, фриц только сдавлено хрипел, даже и не пробуя возмущённо возопить. Трудно это — когда тебе чуть не по гортани прикладом дали... не шибко здесь поорёшь... Это, кстати, существенно мне помогло, координацию движений мой противник в некоторой части утратил и здоровенным железным штырём (вот уж не предполагал, что такие штуки входят в снаряжение артиллеристов!) махал уже не так эффективно. Хотя, надо отдать ему должное, на дистанции он меня держал и порезать себя кинжалом не давал.

Закончилось наше бодание тем, что кто-то из ребят, вывалившись сбоку, огрел немца прикладом по башке. Тут уж и я не сплоховал и добавил ещё и от себя!

— Осмотреться всем! Проверить оружие! Огородников — на пост! И в оба смотреть, нам тут визитёров не надобно!

— Есть, старшина! Сделаем!

Ты, глядь — повеселел!

А Салафутдинова убили... жаль его, крепкий парень был, а вот, поди ж ты...

Да и вообще, нам этот бой лёгким не показался, всем на орехи прилетело. По уму — так просто пострелять бы этих артиллеристов — но, фиг! Не отошли ещё фрицы от горячки боя, подорвутся враз, выстрелы услышав! И будет нам тут... Словом, стрелять нельзя.

Снимаю со станины орудия бинокль, он там на каком-то крючке мирно висел. Хороший, кстати, надо бы не забыть его потом затрофеить.

И что у нас вокруг интересного происходит?

На поле, вокруг подбитой техники видна какая-то возня — чинят, надо думать. Ладно, это нам уже не так страшно, тем паче, что оставшиеся танки уже пылят себе по дороге, уходя куда-то в лес. И фиг с ними, не станем задерживать. Кстати, мои догадки оказались верными — танки стояли где-то в сторонке и к полю боя прибыли загодя. Точняк нас тут ждали! И к бабке не ходи!

Эх, ефрейтор невовремя погиб! Умный мужик был, он бы мне здорово пособил! Ладно, что есть, то есть...

— Безруков! Топай сюда!

К пушке, считая со мной, нас пришло девять человек. Осталось в живых восемь. Один на посту, без охраны никак нельзя. Нас ведь тоже можно перещёлкать, как куропаток, незаметно подойдя по лесу.

Делаю перестановку, отправляю пулемётчика на пост — его ДП очень даже веский аргумент против неожиданных гостей.

Итого — семь человек. Отправляю шестерых за снарядами — их надо сюда натаскать как можно больше.

А вот как наводить этот агрегат... Это не скорострелка — там-то всё более-менее просто. Сел в кресло — вот он, прицел, прямо перед мордой, не ошибёшься.

Здесь прицел тоже есть, но вот как раз в нём я не шибко-то и разбираюсь. Нет, перекрестье-то я на цель наведу... только ведь тут и ещё какие-то маховички и прочие премудрости есть. Что-нибудь не в ту сторону повернёшь — и полетит снаряд вовсе неведомо куда.

Впрочем, задумка всё-таки есть — русские мы, али кто? Из какой только переделки природная смекалка не выводила!

Опускаю ствол и разгоняю его по горизонту. Погрузочная площадка отсюда совсем близко и на путях стоят несколько вагонов. Открыв затвор, смотрю через ствол.

Так, чуток левее надобно... теперь выше — хорош!

Пушка смотрит прямо на вагон. Тот, что посерёдке располагается, всего их три.

А прицел куда глядит?

Вот он уставился куда-то... словом, не совсем туда. Это отчего же так выходит? Чему верить больше, своим глазам или прибору? Нет, куда-то в район вагона он смотрит, это факт. Вроде бы чуток повыше он глядит...

У артиллеристов есть какие-то там поправки и прочая фигня, обычному солдату не всегда понятная. Можно даже по какому-то ориентиру наводить, а снаряд полетит куда-то ещё.

Но, надо полагать, это всё же не к зенитчикам относится, те ведь по видимой цели стреляют? Да, но и здесь есть какие-то поправки на скорость цели и дальность — их тоже как-то вводят ведь? Может быть, именно поэтому перекрестье прицела смотрит не совсем на вагон?

Наверное...

Сделаем тогда поправку, там есть шкала, по ней и прикинем...

Ну... где-то так...

Оборачиваюсь.

Ребята уже натаскали к пушке десятка три снарядов, думаю, что этого вполне достаточно. Взорвать, пусть даже и таким снарядом, артсклад... оно и неплохо бы, но, боюсь, что не выйдет. Я только верхушки крыш отсюда вижу, не факт, что немцы хранят тяжелые снаряды на чердаках. А больше мы никуда не попадём, валы мешают. Да и не факт, что, даже выпустив по цели все тридцать снарядов, мы хоть одним в крышу попадём — из нас ещё те артиллеристы, откровенно-то говоря...

Ладно, не взорвём, так хоть до усеру напугаем — это-то уж точно получится! Насколько я помню, снаряд изначально установлен на удар, это уж потом с ним там что-то такое делают, что он взрывается, пролетев какое-то расстояние. Но, данную операцию надо производить вручную, чего никто из нас делать не собирается. Да и не умеет, откровенно-то говоря. Так что рванут снаряды там, куда попадут.

Быстро поясняю ребятам, кто и что делает. Приходилось мне видеть, как работают зенитчики. Не немецкие, правда, да все они на один лад...

— Казин! Снаряд!

Ну, вот и понеслось...

Первый снаряд мимо вагона так и просвистел. И бесполезно рванул где-то в кустах. А вот не надо мудрствовать лишний раз! Ведь был же настроен прицел по-нормальному. По нему и надо было наводить. А не считать себя умнее всех тех, кто эту пушку холил и лелеял. Уж, наверное, предыдущие её владельцы были ничуть не глупее меня в этом плане. И прицельные приспособления у своего орудия выверяли со всей тщательностью. А тут нате вам — пришёл умник, по стволу наводить стал.

И самым закономерным образом промазал.

Поэтому следующий снаряд, который был нацелен уже, как и положено, попал-таки в вожделенный вагон. Даже если бы я в этот момент смотрел куда-то в сторону, то попадание точно бы не зевнул.

Потому как вагон рванул со всем прилежанием. Чего уж туда немцы напихали — трудно сказать. Но взорвалось оно очень даже основательно. Взрывная волна, сшибая по пути верхушки деревьев, срывая с веток грачиные гнёзда и выдёргивая из земли отдельно стоящие кустики, дошла даже и до нас. Надо ли говорить о том, что и оба рядом стоящих вагона практически тотчас же прекратили свое существование. Один из них попросту разметало на мелкие щепочки, а второй рванул едва ли не сильнее первого.

Я слегка оглох на левое ухо: это с той стороны как раз и жахнуло. Но, слава Богу, этим наши потери на настоящий момент и ограничились.