Александр Михайловский - В царствование императора Николая Павловича. Том первый (СИ)

— А что именно послужило причиной этого поражения? — спросил Ланской, — ведь армия была любимым детищем Государя, он не жалел для нее ничего, ни людей, ни денег. Да и к тому же войска неплохо показали себя во время войны с Персией и Турцией, при подавлении Польского мятежа.

— Персия и Турция — не тот противник, с которым было бы трудно воевать. А уж про поляков и говорить нечего. Но, если вы помните, при большом численном превосходстве и огромном перевесе в артиллерии, русские войска потратили целый год на то, чтобы справится с мятежной шляхтой.

Кстати, будет в истории России еще одна перед Крымской. Это так называемый Венгерский поход 1849 года. Тогда Государь пришел на помощь императору Австрии Франц — Иосифу, и спас его империю от распада. Этот Венгерский поход обошелся России 708 человек убитыми, 10885 — умершими от ран и болезней и 47,5 миллионов рублей. А что взамен? В Крымскую войну спасенный Государем Франц — Иосиф пригрозил России ударом в спину. И всю войну мы были вынуждены держать на границе с Австрией стотысячную группировку, чтобы "благодарные" австрияки не напали на нас.

Что толку в том, что Государь потом ругал себя за то, что он помог неблагодарному юнцу, которого он почитал пятым сыном, а Государыня перед смертью заявила, что умирая, она прощает "всех, кроме Австрии"…

— Александр Павлович, — с болью в голосе спросил Ланской, — так в чем наша ошибка, что мы делали не так, из‑за чего Россия познала позор потери Севастополя?

— Петр Петрович, — ответил Шумилин, — первая ошибка — это авантюрная внешняя политика, которая стала причиной этой войны. Виновник — канцлер Нессельроде. Для него интересы России были вторичны, а сам он больше ориентировался на Вену, и в особенности, на венских банкиров Ротшильдов.

Именно его стараниями пустяковый, в принципе, спор о "святых местах" в Палестине был раздут до размеров всеевропейской проблемы. Именно он сумел довести отношения России и Турции до полного их разрыва. А ведь султан не был сторонником войны с Россией. И даже был готов пойти навстречу требованиям Государя насчет "святых мест". Но Нессельроде нужна была война. По его совету в июне 1853 года русские войска были введены в Дунайские княжества, что, собственно, и стало тем самым "казусом белли".

Во — вторых, в неблагоприятном развитии событий виноват фельдмаршал Паскевич. Ведь именно он поддержал предложение Нессельроде о занятии этих проклятых Дунайских княжеств. Между прочим, Генеральный штаб рассматривал и другой вариант войны с Турцией. По нему Россия высаживала морской десант прямо на Босфоре. Всего 16 тысяч пехоты, две сотни казаков и 32 орудия. Это в первом броске. Потом десант должен был быть усилен. Учитывая, что в самом Стамбуле практически не было войск, захват столицы Турции был вполне реальным делом. Ну, а потом, выдвижение к Дарданеллам, и после устройства там батарей, вход союзного флота в Черное море стал бы просто невозможен.

В — третьих, бездарный, если не сказать более, командный состав. Это и главнокомандующий князь Горчаков, разбросавший войска на Дунайском фронте так, что в любой точке они были слабее турок, и командующий нашими войсками в Крыму князь Меншиков, которого позднее за его дела в обществе прозвали "Изменьщиковым", и такие генералы, как Кирьяков, который во время сражения при Альме бежал с поля боя, и при этом увлек в бегство подчиненные ему полки. В результате французы заняли высоты, мимо которых отходили русские войска, и с них безнаказанно расстреливали нашу пехоту. Кстати, в этом проигранном нашими войсками сражении Меншиков бросил в своем походном шатре секретные бумаги, в которых подробно описывалось состояние русских войск в Крыму и планы действий против союзников.

Ланской, внимательно слушавший Шумилина, при его последних словах не выдержал, и выругался. Лицо его пошло пятнами. Александр вопросительно посмотрел на него, — Петр Петрович, может быть не надо дальше, может, хватит на сегодня?

— Нет, Александр Павлович, продолжайте, — сказал Ланской, скрипнув зубами. — Мне трудно все это слушать, но ведь это правда?

— Да, Петр Петрович, — правда, ответил Шумилин. — Тогда я, с вашего позволения, продолжу.

В — четвертых, абсолютная неподготовленность наших войск в Крыму к ведению боевых действий. Пример — когда возникла нужда в возведении оборонительных сооружений в Севастополе, выяснилось, что нет шанцевого инструмента. Ни лопат, ни кирок. Деньги, выделенные на его закупку, таинственным образом исчезли. Пришлось посылать гонцов в Одессу, и там за вновь выделенные деньги купить четыре с лишним тысячи лопат (кирок в Одессе не нашли).

Многие военачальники вели себя откровенно предательски. Простите меня, Петр Петрович, но другого слова я найти в своем лексиконе не могу. Во время сражения при Инкермане, поначалу складывающемуся удачно для нас, союзники перешли в отчаянную контратаку. Нужно было подкрепление, чтобы отразить их натиск и развить успех. Но генерал Данненберг так и не сдвинул с места 12–тысячный резерв, а генерал Горчаков, находясь в полутора верстах от места сражения, слыша гром пушек, так и не пришел на помощь русским войскам, до последнего отбивавшимся от французов. А ведь у него было 22 тысячи войска! И мы потерпели под Инкерманом поражение, тогда, когда победа была так близка. Мы упустили единственный шанс снять осаду Севастополя, и потеряли 11 тысяч человек.

— Их, наверное, за это отдали под суд? — спросил Ланской, — это же просто преступление, что они сделали!

— Нет, Петр Петрович, — с горечью сказал Шумилин, — их просто уволили. И они отправились на заслуженный отдых с пенсией и с правом ношения мундира, который они опозорили.

— Боже мой, это же просто ужасно! — схватился за голову Ланской. А потом тихо сказал, — Александр Павлович, но ведь это не должно повториться?

— Надеюсь, Петр Петрович, — ответил Шумилин. — И мы с вами должны сделать все, чтобы не было ни той войны, ни того позора, ни унизительного Парижского мира.

— Я готов на все, — воскликнул Ланской, — чтобы все было так, как вы сказали! Скажите, что надо сделать, и я сделаю это!

В это время машина подъехала к дому Антона. Уже смеркалось. Но начинались знаменитые питерские белые ночи, и, несмотря на позднее время, было еще достаточно светло. Путешественники выбрались из салона и стали подниматься по лестнице.

— Александр Павлович, — неожиданно сказал Ланской, — если вы снова отправитесь в наше время, то я постараюсь свести вас с Государем, чтобы вы рассказали ему то, что я услышал от вас. Я понимаю, что это непросто, но и приложу все свои силы для того, чтобы организовать такую встречу.

— Эх, Петр Петрович, если бы все было бы так просто, — с горечью сказал Шумилин. — В отличие от вас, Государь считает, что лишь он один во всем бывает прав. В нашей истории он все же перед смертью понял, что это не совсем так, но было уже поздно. Исправлять все пришлось его сыну, императору Александру II.