А. Дж. Риддл - Зов Атлантиды

– А ты растолкуй. Я хочу услышать это – от начала и до конца.

– Это ничего не изменит.

– Это рассказать ты мне обязана. Расскажи.

– Ладно. Меня зачали в восемнадцатом году. Моя мать умерла от пандемии испанской инфлюэнцы, патоген которой мой отец, помимо своего ведома, выпустил в мир, когда откопал корабль атлантов, заваленный у побережья Гибралтара. Он поместил меня в трубу, где я оставалась, пока не родилась в семьдесят восьмом. А чего я долго не знала – и узнала лишь пару недель назад, – что эти трубы использовались для воскрешения ученых-атлантов в случае внезапной смерти.

– И ты одна из этих ученых.

– Что-то вроде того. Биологически я ребенок Патрика Пирса и Хелены Бартон, но обладаю некоторыми из воспоминаний одной из ученых экспедиции атлантов. И еще я не знала, что Янус…

– Второй член исследовательской группы атлантов.

– Да. Янус стер часть воспоминаний своей напарницы. Я получила лишь некоторые из них. Напарницу Януса убил Арес.

– Другой атлант.

Кейт кивнула:

– Полководец. Беженец с их уничтоженной родной планеты. Тринадцать тысяч лет назад у побережья Гибралтара он пытался уничтожить корабль ученых – этот самый корабль. Но тот лишь раскололся пополам. Янус оказался в западне в отсеке, оказавшемся на марокканской стороне Гибралтарского пролива. Он жаждал воскресить свою напарницу, но у него был секрет, который я постигла лишь две недели назад.

– То есть?

– Он хотел возродить ее без некоторых воспоминаний.

– Испорченные файлы воскрешения.

– Да. Думаю, они о том, что она что-то натворила. Полагаю, это воспоминания о событиях, происходивших на родине атлантов, а может, в их экспедиции.

– К чему же скрывать эти воспоминания от его напарницы?

– Потому что они необратимо повредили ей, преобразили ее.

– А почему ты не знала об этих воспоминаниях прежде? Почему только сейчас?..

– По-моему, ее воспоминания присутствовали всегда, подстегивая меня, влияя на мои суждения. Мое решение стать исследователем аутизма, мое стремление изолировать ген Атлантиды – все это обретает смысл в свете этих подавленных воспоминаний. Но я думаю, они были активированы Чумой Атлантиды. Я смогла увидеть подавленные воспоминания только после последней вспышки.

Дэвид кивнул, побуждая Кейт продолжать.

– Атланты изолировали гены, управляющие старением. У исследователей дальнего космоса они отключены. Процесс воскрешения берет зародыш, затем имплантирует воспоминания и взращивает его до примерно моего нынешнего возраста.

– Затем ты выходишь из трубы, готовая начать с того места, где прервалась, – подхватил Дэвид.

– Правильно. Но со мной такого не случилось. Я была зародышем, плененным внутри тела собственной матери. Я получила воспоминания атланта – те, которые Янус хотел мне вернуть, но труба не могла развить меня до стандартного возраста. Я родилась, как человек, и жила человеческой жизнью. Я накопила свои собственные воспоминания. – Она улыбнулась. – В части их фигурируешь ты. А затем грянула Чума Атлантиды. Полагаю, излучение заново запустило процесс воскрешения, эволюционные компоненты. Этот процесс пытается перезаписать накопленные мной воспоминания, но дает сбой. В процесс воскрешения встроена отказоустойчивость. Если мозг поврежден или воскрешение не удается, труба уничтожает биологические ткани и утилизирует их. И начинает заново.

– Но ты не в трубе.

– Совершенно верно. Но прошитый процесс тот же самый. Мой мозг, а конкретно мои височные доли завершат работу через несколько дней – от четырех до семи, – а затем мое сердце остановится и я умру.

– А ты не воскреснешь?

– Нет. Трубы в этой части корабля уничтожены.

Перед мысленным взором Дэвида встала картина, как четыре трубы растрескиваются и рассыпаются по полу кучей белого праха.

– Так лучше. Если б я воскресла, то была бы в том же самом возрасте, с теми же самыми воспоминаниями и с тем же самым неврологическим расстройством. Исход был бы тот же самый. Я бы умирала несметное число раз.

– Чистилище. Как у атлантов в Антарктиде.

– Уж лучше так, – кивнула Кейт. – Я умру здесь и больше не воскресну. Очень мирно и покойно.

– Черта лысого!

– Тут я ничего не могу поделать.

– Так к чему же это все? – указал Дэвид на стеклянные резервуары.

– Я пыталась получить доступ к утраченным воспоминаниям в надежде, что они могут скорректировать мое состояние.

– И?.. – во все глаза уставился на нее Дэвид.

– От них ни следа. Должно быть, Янус их удалил. В толк не возьму, как именно – насчет хранения памяти воскрешения действуют строжайшие регламенты. Возможно, компьютерное ядро было повреждено во время теракта. Некоторые воспоминания испорчены. Я надеялась отыскать какие-нибудь подсказки на предмет врага, уничтожившего мир Атлантиды, врага, который однажды может явиться и на Землю. Это лучшее, чем я могла занять оставшееся у меня время.

– Неправда!

– А что я должна делать, по-твоему?

– Уйти.

– Я не могу…

– Я не стану смотреть, как ты умираешь тут, в лаборатории, плавая в сосуде, как какая-то подопытная крыса. Пойдем со мной…

– Не могу.

– Можешь. Послушай, я вырос на маленькой ферме в Северной Каролине. У меня примерно половина степени доктора философии по средневековой европейской истории, и я отличный стрелок. Вот примерно и все обо мне. Все это настолько далеко за рамками моего понимания, что теряется где-то за горизонтом, но я пройду эту дорогу до самого конца, куда бы она ни завела, – если только мы будем вместе. Я люблю тебя. По правде говоря, ты единственное существо, которое я люблю на всей этой планете. Мы можем уйти отсюда. Я могу позаботиться о тебе. Ты можешь умереть как человек. Мы можем насладиться временем, оставшимся у тебя, прожить каждый день на всю катушку.

– Не знаю…

– Да о чем тут думать?!

Кейт отступила от него.

– Я не собираюсь удирать, чтобы увянуть и умереть. Я хочу сражаться. Я собираюсь продолжать. Я сделаю, что могу, чтобы помочь людям. Вот почему я стала ученым. Вот чему я посвятила свою жизнь и не отступлюсь в свой последний час ради парочки дней комфорта. Вот чему я хочу посвятить свои последние часы.

– А умереть с достоинством? Провести оставшееся время со мной?

– Этого я тоже хочу.

– Я могу вытащить тебя отсюда силком, если тебе будет от этого легче.

– Я тебя не боюсь, – улыбнулась Кейт.

Не удержавшись, Дэвид тряхнул головой и расплылся в улыбке.

– Хочу тебе напомнить, что я вышколенный убийца.

– Я боюсь только необученных убийц.

Он почти помимо воли рассмеялся.

– Невероятно. Послушай, единственное, о чем я прошу, – это чтобы ты обдумала возможность уйти отсюда. «Иммари» разбиты. Чума излечена. Ты отдала довольно. Утро вечера мудренее. Давай поговорим об этом поутру, и надеюсь, мы уйдем вместе.