Рустам Максимов - Смерть князьям и ханам

— Ага, кто-то скачет по дороге в нашу сторону, — прислушавшись, секунду спустя ответил я. — Наверное, Миша Мышкин возвращается.

— Маус не умеет верхом, — возразил майор. — Шварц, Филин, к бою!

Степан с Владимиром быстренько заняли места наводчиков, успев развернуть башни, и взять на прицел изгиб дороги до появления потенциальной угрозы. Однако на этот раз стрелять не пришлось.

Возвращались оставленные сотником у постоялого двора и на месте засады ратники, гоня впереди себя небольшой табун татарских лошадок.

Следом за четвероногими трофеями скакал десяток «литовцев», а спустя минут пять нашему взору предстала повозка, на которой ехал старший лейтенант Мышкин, собственной персоной. В роли возницы выступал слегка прихрамывающий дружинник, ногу которого зацепило вражеской стрелой, а на повозке лежал тот самый раненый, кому доктор сделал операцию в полевых условиях. Повозку сопровождало восемь конных лучников во главе с хорошо знакомым нам десятником Касьяном.

— С прибытием, док, — появился из люка капитан Кравченко. — Где взял тарантас?

— Бойцы откуда-то притащили, — повернув голову в сторону восседающих верхами ратников, ответил Михаил. — Командир, у меня тут раненый, которому нельзя на лошади, поэтому придётся его везти в БТРе.

— Хорошо, сделаем, — кивнул наш командир. — Маус, там, на опушке, тебя ждёт новая работёнка: шесть пациентов, один — тяжёлый. Гюрза и Ком уже там, занимаются лёгкими «трёхсотыми».

— Уно моменто, команданте, — отозвался старший лейтенант, подхватывая свой рюкзак. — Так, десятник Касьян, несите Велимира вон к той железной колеснице, а там боярин Сергей Александрович укажет, куда его уложить.

Стрельцов принялся руководить размещением раненого, а я какое-то время остался один, наблюдая, как конные дружинники сбивают в табун десятки трофейных лошадей. По моим прикидкам, выходило, что

«литовцы» захватили не менее сотни татарских коней, практически всех осёдланных, а некоторых даже с чересседельными сумками. Судя по всему, сотник Владимир намеривался пригнать весь этот табун в Москву, под ясные очи своего князя. Ну, да, лошадь в четырнадцатом веке — вещь дорогая и жизненно необходимая, прямо как автомобиль в наше время. Если у крестьянина есть лошадь, то он имеет возможность прокормить свою семью. Профессиональные воины, типа дружинников князя Остея — все сплошь конные, да ещё и с заводными лошадьми.

Ордынцы — те вообще пешком практически не воюют. По крайней мере, так говорят историки в наше время.

Послышался гул голосов, и я обернулся назад. Из рощи выходила парочка ратников, один из которых, бледный, без шлема, опирался на плечо второго воина. Из плеча раненого торчало древко стрелы, с подрагивающим при каждом шаге оперением. Следом за этой парой среди деревьев показалось ещё с десяток пеших дружинников, причём двое шагали, ведя под руки третьего, шатавшегося из стороны в сторону.

Остальные шли, ведя под узцы сразу по паре лошадей своих товарищей.

Затем показалась троица наших спецназовцев — оба капитана и доктор Мышкин, что-то оживлённо обсуждающая между собой. Наконец, появился и сотник Владимир, верхом, сопровождаемый десятком конных.

— Товарищ майор, этих двоих ратников придётся посадить в БТРы, — указав на пару особо пострадавших, произнёс старший лейтенант. — Кроме того, я бы хотел немедленно вынуть стрелу из плеча того парня, и обработать его рану.

— Маус, если раненому нужна срочная операция, то делай её прямо здесь и сейчас, — выразительно посмотрел на доктора наш командир. — Даю тебе час времени. Управишься?

— Да, думаю, за час успею, — секунду помедлив, ответил Мышкин.

— Вот, и отлично, действуй, док, — почесав подбородок, приказал Стрельцов. — А мы пока разведаем дорогу до переправы. Гюрза, Ком, и Кельт, вы останетесь охранять наш медперсонал. Ну, и поможете Маусу, если что.

Выслушав приказание майора, наш доктор сразу же направился к раненому стрелой, и что-то тихим голосом сказал сопровождавшему того дружиннику. Воин кивнул, крепко ухватился двумя руками за древко стрелы, и резким движением обломил его. Раненый не издал ни звука, лишь дёрнул уголком рта. Затем старший лейтенант принялся командовать ратниками, указывая, как именно уложить пострадавшего, чтобы ему было удобно оперировать. Капитан Вонг на пару с лейтенантом Скорохватовым сразу же отправились на опушку рощи, устраивать огневую позицию, а Ринат немного задержался, чтобы о чём-то переговорить со Стрельцовым. Я же решил не мешкать, и первым залез в бронетранспортёр. Проинформировал старшего сержанта Бондаренко о том, что поедем искать дорогу до реки Москвы, и принялся смиренно ждать. Минуту спустя появился наш командир.

— Виталик, поехали, — закрывая за собой люк, скомандовал Стрельцов. — Шварц взял под команду «триста четвёртый» бэтр.

Я пересел на место командира машины, чтобы иметь возможность наблюдать за дорогой. Взревев двигателями, оба БТРа тронулись с места, и, миновав злополучную деревушку, покатили по полю, на котором мы одержали свою первую победу. То тут, то там на земле лежали погибшие под пулемётным огнём ордынцы, несколько раз моему взору попались убитые лошади. Наш механик водитель пару раз объехал конские туши, чтобы не давить их колёсами. А вот трупы людей по приказу майора старший сержант не объезжал, т. к. нам пришлось бы слишком сильно петлять по полю. «Триста четвёртый» бронетранспортёр ехал следом за нами, держа дистанцию примерно метров в пятьдесят.

В том же порядке мы въехали в лес, который действительно оказался смешанным: берёзы, осины, орешник, сосны, и прочая флора средней полосы России. Дорога, очень сильно избитая копытами сотен лошадей, петляла посреди деревьев, в целом держа направление на юг и юго-восток. На песке валялись сломанные стрелы, какие-то незнакомые мне предметы амуниции, обронённые удиравшими татарами. Затем на глаза попался расколотый щит, а после первого же поворота мы переехали лежащее на дороге тело погибшего ордынца. Видимо, воин получил пулевое ранение, но нашёл в себе силы доскакать до спасительного леса, где и рухнул замертво с лошади. Либо, потерял сознание, и упал наземь, после чего по нему промчалось энное количество конских копыт, а теперь ещё и проехались колёса наших БТРов. Хотя, нет, я где-то слышал, что лошади обычно стараются не наступать на лежащего на земле человека. С другой стороны, какая теперь разница, прошлись ли по нему конские копыта, или нет? Пара многотонных восьмиколёсных машин поставила окончательную точку в судьбе ордынского воина, превратив того в смятую тряпичную куклу.

Метров через триста нам попался ещё один погибший вражеский ратник. Этого ордынца смерть застала сидящим, прислонённым спиной к сосне, до которой он либо добрался сам, либо его дотащили другие воины. Судя по залитому кровью лицу, татарин получил пулю в голову, что, возможно, и послужило концом его земного пути.