Александр Михайловский - Ветер с востока

Разрозненные попытки румынской авиации и отдельных истребительных частей люфтваффе атаковать десант и флот пока не приносили им ничего, кроме потерь. Ме-109 и Хе-112 — это все что немецко-румынское командование могло задействовать для ударов с воздуха. Перебазирование в Румынию бомбардировочных эскадр, хоть с Восточного фронта, хоть с Греции или Крита требовало не менее недели времени. Также дополнительного времени требовал сбор к Констанце всех находящихся на территории Румынии боеспособных частей румынской армии. Времени, которого у немецко-румынского командования уже не было.

Слова, которыми в телефонном разговоре, случившемся по этому поводу, обменялись Адольф Гитлер и румынский диктатор (кондукатор) маршал Ион Антонеску, никогда не публиковались ни в немецких, ни в румынских словарях. Особую пикантность этой истории придало то, что в Констанце попала под удар советского десанта и бесследно сгинула группа высококвалифицированных немецких инженеров, прибывшая пять дней назад в Констанцу для скорейшего проведения пуско-наладочных работ на местном НПЗ. Бензиновый голод, продолжавший терзать фашистскую Германию, с каждым днем лишь усугублялся. И конца ему пока видно не было.

Советский вождь, напротив, получив известие об успешном начале операции, находился в наилучшем расположении духа и, поздравив адмирала Ларионова, попросил его лишь: „…Нэ поддавайтесь эйфории, товарищ Ларионов, и не зарывайтесь. Как говорил Владимир Ильич Ленин — лучше меньше, да лучше“.

Лучший друг советских физкультурников знал, о чем говорил. Зимняя кампания 1941-42 годов, начавшаяся контрнаступлением Красной Армии под Москвой, и продолжившаяся разгромом группы армий „Юг“, должна завершиться еще одним сокрушающим ударом по немецко-фашистским захватчикам. Вызволить из Блокады Ленинград и на полную мощь использовать для достижения победы его промышленный потенциал — вот та задача, которая в первую очередь стоит сейчас перед РККА.

А Констанца… Констанца — это всего лишь отвлекающий удар и полигон для отработки „современных“ высокотехнологических десантных операций. Когда-нибудь Красной Армии пригодится и этот опыт. Поэтому, выполнив задачу, десантное соединение должно отойти, по возможности, без потерь…

Присутствуют:

Рейхсканцлер Адольф Гитлер

Рейхсмаршал Герман Геринг

Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель

Министр вооружений Альберт Шпеер

Министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп

Министр пропаганды Йозеф Геббельс

Возмущенные вопли рейхсканцлера оглушили всех приглашенных к нему на аудиенцию. Истерика фюрера была вызвана неблагоприятным развитием событий на фронте. С самого начала компания на Востоке пошла не так как планировалось. Но в последнее время высшее руководство Рейха было окончательно сбито с толку.

Немецкой разведке никак не удавалось установить место будущего зимнего наступления большевиков, последнего перед началом весенней распутицы. А то, что такое наступление неминуемо, не сомневался никто. По данным абвера после завершения наступления под Москвой и ликвидации окруженных частей группы армий „Юг“ у большевиков оставалось еще достаточно резервов для того чтобы осуществить как минимум одну наступательную операцию фронтового масштаба. Но пока ничего подобного не происходило, Красная Армия перегруппировывалась и чего-то выжидала. И чем дольше длится предгрозовое затишье, тем ужасней будет грядущая буря. Вопрос „где“ становился для Гитлера ключевым. Вермахт, понесший в Восточной компании ужасные потери, и теперь вытянувшийся в нитку от Херсона до Петербурга, был не в состоянии отразить русский удар наличными силами без дополнительных резервов.

К тому же немецкая армейская разведка неожиданно обнаружила, что из поля их зрения исчезла тяжелая механизированная бригада генерала Бережного, сыгравшую роковую роль в окружении немецких армий под Сталино. Исчезла, растворилась, растаяла в воздухе, а в ее полевом лагере как-то вдруг внезапно обнаружилась отведенная с Волховского фронта 4-я танковая дивизия, не имеющая в своем составе ни одного танка.

— Вы идиот, Кейтель! — кричал Гитлер на начальника Верховного командования Вермахта. — Большевики готовят наступление, но вам даже не дано понять где именно. Русские в который раз бьют ваших генералов, а вы только пожимаете плечами! Как долго это будет продолжаться? Что могут означать русские удары под Петербургом, приковавшие к себе столько наших резервов? Что может означать, черт вас побери, русский десант в Констанце? Линдеманн просит подкрепления, Антонеску просит подкрепления, фон Бок тоже просит подкрепления. Если дела так пойдут и дальше, Кейтель, то скоро у нас уже не останется резервов, для того чтобы их можно было перебросить к месту прорыва русских по их отвратительным дорогам.

— Мой фюрер, — попытался оправдаться Кейтель, — измученные голодом и холодом немецкие солдаты сражаются как львы, отражая бешеный натиск большевистских орд.

— Сколько у вас боеспособных танков, Кейтель? — крикнул Гитлер, направив в сторону своего фельдмаршала указательный палец. — Двести, сто, десять, или ни одного? Или вы думаете, что я не знаю истинного положения дел? Большевики творят на фронте все, что хотят, потому что вы, мои генералы, не сумели подготовиться к зимней кампании. Вы, генералы, обещали мне лично и всему немецкому народу взять Москву в сентябре и закончить войну. Вы, а не немецкие солдаты, по полной программе обделались в России, и теперь вы же говорите мне, что не можете предугадать направления следующего русского удара! Где ваши Манштейны, Гудерианы, Клейсты, Готы? Они разгромлены русскими! Кто мне говорил, что Красная армия — это колосс на глиняных ногах? Где ваша хваленая разведка, где ваш сухопутный адмирал Канарис? Вы, Кейтель, постоянно дезинформировали меня, и теперь Германия вынуждена вести тяжелую изнуряющую войну на уничтожение. Молчите, Кейтель? Молчите и дальше… Думаю, что на скамье подсудимых вы будете более разговорчивыми!

Пока ошарашенный Кейтель прилагал все силы, чтобы не грохнуться в обморок, Гитлер повернулся к „Толстому Герману“, следующему фигуранту разноса.

— Скажите, Геринг, почему я ежедневно получаю с Восточного фронта жалобы на неоправданную пассивность люфтваффе? Почему наши солдаты порой сутками не могут увидеть над головой немецкий самолет? И что это за история с прекращением полетов к нашим окруженным солдатам под Демянском? Что значит — неоправданный риск? Семь наших дивизий, в том числе дивизия СС, взяты русскими в кольцо и гибнут из-за отсутствия боеприпасов, продовольствия и медикаментов, а вы говорите о неоправданном риске! Раненые немецкие солдаты умирают прямо в госпиталях из-за невозможности обеспечить им соответствующий уход, а храбрые немецкие летчики отказываются лететь за ними в Демянск. Второй армейский корпус удерживает важнейший узел шоссейных дорог, Геринг, а вы отказываете его доблестным солдатам в помощи!