Александр Михайловский - Ветер с востока

Присутствуют:

Верховный главнокомандующий Сталин Иосиф Виссарионович

Генеральный комиссар ГБ Берия Лаврентий Павлович

Начальник Генштаба Василевский Александр Михайлович

— Итак, товарищи, — Верховный Главнокомандующий чуть вразвалку прошелся по кабинету, — что мы имеем на текущий момент? Начнем с вас, товарищ Василевский, докладывайте.

— Товарищ Сталин, — начал свой доклад начальник Генерального Штаба, — обстановка на фронтах следующая… Отвлекающие операции, проводимые в полосе 54-й и 2-й ударной армий вызвали перегруппировку частей группы армий „Север“ в нужном нам направлении. По данным радиоперехвата, генерал-полковнику Кюхлеру, командующему группой армий „Север“, верховным германским командованием было отказано в передаче части резервов от группы армий „Центр“. Противник обеспокоен переброской на Западный фронт части наших сил, высвободившихся после завершения операций на юге, и выводимых из Ирана. Согласно плану проведения зимней кампании, мы всячески демонстрируем передислокацию войск в направлении Москвы. Но при этом, напротив, тщательно скрываем как отвод потрепанных соединений в тыл, так и переброску свежих сил в направлении Валдая или Тихвина.

— Вы полагаете, что кампания по дезинформации немецкой разведки удалась? — спросил Сталин, прохаживаясь по кабинету.

— Так точно, товарищ Сталин, — подтвердил Василевский. — Более того, немецкое командование даже не остановило передислокацию на юг части сил, снятых для усиления разгромленной группы армий „Юг“, чему, скорее всего, способствовала и отвлекающая операция Черноморского флота в Констанце. В результате Мгу и Любань сейчас остервенело штурмуют части, снятые из-под Ленинграда, а также полицейские и охранные батальоны, переброшенные из Прибалтики. В отсутствие у противника механизированных частей сражения за Мгу и Любань приобрели позиционный характер, эдакие маленькие Вердены. Немцы имеют мизерные результаты при огромных потерях в живой силе. Нашим же войскам позволяет держаться не только осознание правоты своего дела, но и своевременная разведка и нормальное снабжение продовольствием, боеприпасами и медикаментами по действующим железнодорожным веткам.

Сталин загадочно улыбнулся в усы. — Товарищ Мерецков жаловался в ЦК на вас, товарищ Василевский, что вы отстранили его от планирования и проведения наступательных операций этих двух армий. Мы понимаем, что это было вызвано вашим стремлением сохранить режим секретности при планировании и подготовке операции, но скажите, что нам ответить товарищам из ЦК, беспокоящимся, как бы товарища Мерецкова не постигла судьба генерала Козлова и адмирала Октябрьского?

Вместо Василевского ответил Берия: — Мы знаем о таких опасениях, товарищ Сталин. В связи с тем, что товарищ Мерецков был привлечен к планированию и проведению нескольких крайне неудачных для РККА операций, в отношении него проводится негласная проверка органами госбезопасности на предмет выяснения — были ли эти неудачи следствием измены Родине или же товарищ Мерецков по своим деловым и моральным качествам просто не соответствует своей высокой должности. И в том и в другом случае, товарищ Василевский со мной в этом полностью согласен, было бы верхом легкомыслия допускать товарища Мерецкова к разработке операций даже косвенно связанных с подготовкой к действиям по плану „Молния“.

— Так точно, товарищ Сталин, — поддержал Берию Василевский, — освобождение Крыма и успешно осуществленный план „Полынь“ уже поставили вермахт в крайне тяжелое положение и приблизили нашу окончательную победу не менее чем на полгода. План „Молния“, к осуществлению которого в настоящее время все готово, может иметь для сроков завершения войны и конечного рубежа продвижения не меньшее значение, чем „Полынь“. Действия противника, обнаруженные нашей разведкой, говорят о том, что наш замысел остается неизвестен противнику, и он до сих пор ожидает нашего наступления на Смоленск и начала ликвидации блокированной в Ржеве группировки генерала Моделя.

— Я понимаю ваше желание не рисковать, — задумчиво сказал Сталин, — также мне известно и то, что наше преимущество над немцами, связанное с наличием подготовленных резервов, может закончиться в самое ближайшее временя. Гитлер просто зарвался и, начав войну против СССР, не рассчитал наличия живой силы, запасов топлива и ресурса техники. В ТОТ РАЗ наши командиры не смогли грамотно воспользоваться этим обстоятельством и, за исключением контрнаступления под Москвой, бездарно растеряли все преимущества. Этого ни в коем случае не должно повториться. Кроме того, мы не сможем выиграть всю войну с помощью техники бригады товарища Бережного, какой бы мощной и совершенной она не была. Товарищ Берия, вы только что вернулись из Молотовска, как там продвигается работа у товарища Шашмурина?

— Вот, — Берия раскрыл большую кожаную папку, достал из нее стопку фотографий и передал их Сталину. — Танк Т-42, в прошлой жизни известный как Т-44. Вооружен 85-мм танковой пушкой, конструкции Грабина, бронирование относительно Т-34 усилено в самых поражаемых местах. По комплектующим и технологиям на восемьдесят процентов совместим с Т-34, на десять процентов с КВ-1. Готов к массовому производству. Прошел заводские испытания, в настоящий момент моим распоряжением направлен на полигон в Кубинке. Обкатку машины на заводском полигоне производил имеющий боевой опыт экипаж, прибывший на завод вместе со мной. Отзывы о танке самые превосходные.

— Красавэц, — сказал Сталин, перебирая фотографии, — думаю, что при массовом появлении этих машин на фронте немецкие танкисты будут неприятно поражены. Это все?

— Нет, товарищ Сталин, не все. — Берия вытащил из папки новую пачку фотографий. — К государственным испытаниям готова полностью изготовленная из советских комплектующих боевая машина пехоты образца 1942 года. То есть, БМП-42. Прототипом для этой машины послужила компоновочная схема и обводы корпуса разработанной в конце 70-х годов советской БМП-2. Двигатель от тягача „Ворошиловец“, ходовая и трансмиссия от Т-34, пушка НС-37, забракованная нашими авиаторами, как слишком мощная и имеющая чрезмерную отдачу. Но, как показали первые испытания, для пятнадцатитонной машины, твердо стоящей на гусеницах, эта пушка подходит как нельзя лучше. Экипаж машины два человека — водитель и командир-наводчик. В десантном отделении помещается восемь стрелков. Единственный минус машины — из-за низкого потолка десантного отделения стрелки желательно должны быть вооружены оружием, имеющим длину без примкнутого штыка не более одного метра.