Евгений Белогорский - Хроника Ганга

Сильный грохот, пролитая кровь и появление вооруженных людей стало тем катализатором, что породил громкий женский визг, от которого многие мужчины стали зажимать уши. Так страстно кричали напуганные танцовщицы с той и другой стороны. Впрочем, это продолжалось не долго. Опустошив запас воздуха в своих легких, женщины дружно бросились по разным углам пиршественного зала, стремясь уберечь свои жизни от сверкающих клинков.

Вслед за криком танцовщиц и топотом их босых ног, стены дворца наполнились лязгом металла, криками и стонами сраженных людей. Используя своё численное превосходство, заговорщики пытались разделаться с македонцами, которые вместе со своим царем отчаянно сопротивлялись. Обнажив свою саблю, Александр смело вступил в бой и подобно богу Шиве, стал молниеносно разить приблизившихся к нему врагов.

Нападение заговорщиков застало Антигону далеко от царя. Вначале она хотела приблизиться к нему со своим стилетом, но была вынуждена быстро отказаться от этой затеи. Уж слишком громко пел песню смерти божественный клинок в руках властелина Азии, отрубая руки одним и рассекая головы другим.

И тогда, в приступе гнева фиванка схватила стоящий у одного ложа масляный светильник и швырнула его в ненавистного ей Александра. Не долетев до цели, он упал на пол и разбился. Горящее масло тугой струей хлынуло из него наружу и через мгновение, запылал ковер, покрывавший пол. Не встречая никаких преград, языки пламени проворно перекинулись на тугие, атласные занавеси, устремились вверх и стали стремительно расходиться в разные стороны. Минута и вот уже весь зал был объят огнем, грозя отрезать путь находившимся в нем людям. Узрев эту смертельную опасность, находившиеся в зале люди позабыли обо всем и дружно ринулись из него наружу.

Возникшая в пиршественном зале паника и последовавшая за этим давка, не коснулась Антигоны. Едва осознав возникшую угрозу пожара, она сразу устремилась к одному из боковых проходов в большой зал, через который ранее, к гостям выпускали танцовщиц. Вбежав в узкий коридор, фиванка остановилась, пытаясь перевести дыхание, но вслед за ней в проход уже лезло несколько македонцев, убегавших от дыма и огня, с каждой секундой увеличивавшего свою силу.

Антигона не видела лица мужчины, грубо толкнувшего её в глубину прохода. Единственное, что она заметила, это большую царскую звезду на его хитоне, говорившая об его близости к царю. Далее все произошло мгновенно. Выхватив из волос отравленный стилет, Антигона молниеносным выпадом уколола оголенное плечо македонца, а затем резко ударила его в живот, своей крепкой ногой. Не ожидавший подвоха воин рухнул как подкошенный и загородил узкий проход. Бегущий за ним человек споткнулся о распростертое тело, упал, и в мгновение ока образовалась куча из людских тел. Неожиданно над головой Антигоны раздался треск дерева, и фиванка едва успела отскочить от рухнувшей вниз горящей балки, полностью перекрывшей проход.

Убегая от смертоносных языков пламени, Антигона очень надеялась, что среди тех, кому балка отрезала дорогу к спасению, был и её кровный обидчик, но её чаяния не сбылись. Александр благополучно выбрался из объятого пламенем дворца и сразу же принялся действовать. Стоявшему на страже у коней скифскому караулу, был отдан приказ, окружить дворец и убивать всякого кто будет замечен с оружием в руках или просто вызовет подозрение. Кроме того, Александр приказал степнякам во, чтобы то ни стало найти коварного Андропала и доставить его живым или мертвым.

Зная, как щедр, бывает Александр, при выполнении его воли, ретивые скифы перевернули всю округу, но они смогли лишь частично выполнить приказ полководца. Им посчастливилось задержать коварного хозяина, но в самый последний момент Андропал успел принять яд. Потому, царю была доставлена лишь голова и правая рука предателя.

Узнав о предательском нападении во дворце Андропала, македонцы пришли в ярость и стали призывать царя немедленно двинуть армию на Каушамби, дабы сполна поквитаться с коварными гангаридами. Но Александр сумел удержать своих солдат от скоропалительных и необдуманных действий. Иметь у себя в тылу такой очаг напряженности как Каушамби, накануне решающей битвы с Аграмесом было верхом безумия, и на это царь пойти не мог.

Впрочем, в накладе македонцы не остались. Испуганные возможности кровной мести отцы города и правитель Каушамби поспешили заверить Александра в своей непричастности к заговору Андропала. Правдивость своих слов, они подкрепили щедрыми подарками из городской казны, присовокупив к ним жену, детей и близких родственников неудачного заговорщика. По приказу правителя Каушамби, они были арестованы и вместе с искупительными дарами доставлены в лагерь македонцев в оковах. Александр остался доволен подобным проворством индийцев и примирение, состоялось.

Среди спутников Александра, кто погиб от мечей заговорщиков или пал от огня пожарища, были трое гейтеров царя и командир сарисофоров Певкеста. Его смерть была тяжелой утратой для Александра, лишившегося своего третьего стратега, за столь короткий срок боевых действий. Такого стремительного урона среди командиров в македонской армии никогда не было.

По приказу Александра, Певкесту, были устроены торжественные похороны, как близкого царю человека. Воздавая последние почести погибшему, и уподобляясь своему легендарному прародителю Ахиллу, царь приказал казнить всю семью Андропала у подножья погребального костра стратега.

Глядя, как горько клял Александр судьбу стоя над телом старого боевого товарища, Антигона горячо убеждала себя, что именно Певкеста она ударила ядовитым клинком во время пожара во дворце Андропала.

Александр по достоинству отблагодарил египтянина за его мужественные действия во время нападения заговорщиков. В царском шатре Нефтеху были вручены красивые золотые браслеты, вместе с жезлом из слоновой кости, который украшали крупные рубины.

— Ну, что же, гадатель. Верно предсказанный тобою рыжий огонь и коварное вино, не смогли остановить меня на пути к Океану. Но, вот что со старостью? В каком обличье она предстанет передо мною со своей угрозой? — спросил полководец, Нефтеха, вручив жрецу свои дары.

— Скорее всего, в образе Аграмеса, государь — ответил египтянин, намекая Александру на возраст противника. Правителю Магадхи шел пятьдесят второй год.

— Аграмеса? Это был бы замечательно. Пусть все разрешит битва — согласился Александр. Уж пусть лучше ему открыто угрожает известный враг, чем черная измена в собственных рядах, за спиной. Кошмарные сны о стоянии македонского войска на Гефасисе, еще продолжали тревожить потрясатель Вселенной.