Александр Макколл Смит - Синие туфли и счастье

Вопрос мистера Матекони о том, думают ли девушки о парнях, остался без ответа, повис в воздухе. Он выжидательно посмотрел на нее:

– Ну, мма? Думают ли девушки о парнях?

– Иногда, – небрежно ответила мма Рамотсве. – То есть когда нет ничего лучше, о чем можно подумать. – Она улыбнулась мужу. – Но ведь мы не это обсуждаем, – продолжила она. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Мистер Матекони объяснил, какую задачу хочет ей поручить. Ей предстояло совершить поездку в Моколоди, находившийся в получасе езды к югу.

– Мой друг, который справился с коброй, – сказал он, – Нил. Речь идет о нем. У него там старый пикап, «бакки», он пользуется им уже много лет. А теперь… – Мистер Матекони помолчал. Гибель любой машины как-то ослабляла его – он был так увлечен ими. – Я больше ничего не мог сделать. Нужно было полностью перебрать двигатель, мма Рамотсве. Новые поршни. Новые поршневые кольца. – Он печально покачал головой, словно доктор, столкнувшийся с безнадежной болезнью.

Мма Рамотсве подняла глаза к потолку.

– Да, – согласилась она. – Это должно быть очень печально.

– Но, к счастью, Нил не избавился от него, – продолжал он. – Некоторые выбрасывают свои машины, мма Рамотсве. Выбрасывают.

Мма Рамотсве потянулась за лежащим на столе листком бумаги и принялась складывать его. Мистеру Матекони зачастую нужно было время, чтобы добраться до сути дела, и она привыкла ждать.

– У меня есть клиент со сломанной полуосью, – продолжал мистер Матекони. – Это часть задней оси. Ты понимаешь, правда? Есть вал, который доходит до зубчатого механизма в середине задней оси. От этого механизма в обе стороны отходит то, что называется полуосью, которая идет к колесу.

Лист бумаги в правой руке мма Рамотсве был сложен вдвое и затем еще раз под углом. Когда она подняла его и посмотрела, ей показалось, что получилась птица, толстенькая птица с большим клювом. Она прищурилась, так что птица стала расплываться на фоне стен офиса. Она подумала о клиенте со сломанной полуосью – она прекрасно понимала, что имеет в виду мистер Матекони, но улыбалась тому, как он выражал свои мысли. Мистер Матекони рассматривал машины и их владельцев как нечто взаимосвязанное, фактически как одно целое, и получалось, что он говорил о людях, которые теряют топливо или нуждаются в кузове. Это всегда забавляло мма Рамотсве, и она представляла себе человека, за которым тянется ручеек топлива или каких-то людей с вмятинами на теле или руках и ногах. Или она воображала клиента со сломанной полуосью – бедняга, должно быть, хромает, может быть, он хоть чуть-чуть подлечился.

– Ну, – сказал мистер Матекони. – Ну, могла бы ты поехать и привезти это для меня, мма Рамотсве? Тебе не придется ничего поднимать – мой клиент пришлет одного из своих людей. Все, что нужно, это съездить туда и вернуться. Вот и все.

Мма Рамотсве нравилась мысль о том, чтобы съездить в Моколоди. Хотя она жила в Габороне, в глубине души она не была городским жителем – как большинство ботсванцев, – и она никогда не была так счастлива, как когда уезжала в буш и дышала сухим, пахнущим акацией воздухом. Она может поехать в Моколоди с открытыми окнами, солнце и воздух будут проникать в кабину ее крошечного белого фургончика, и она увидит открывающуюся перед ней перспективу – холмы вокруг и позади Оце, зеленые внизу и синие вверху. Она повернет направо и через несколько минут окажется перед каменными воротами заповедника и объяснит дежурному цель своего приезда. Возможно, она выпьет чашку чая на веранде округлого главного здания с тростниковой крышей и в окружении деревьев и с видом на холмы. Она попыталась вспомнить, подают ли там ройбуш, ей казалось, что да, но на всякий случай надо будет взять с собой пакетик, тогда она попросит просто залить его кипятком.

Мистер Матекони встревоженно посмотрел на нее:

– Это все. Все, что я прошу тебя сделать.

Мма Рамотсве тряхнула головой.

– Да, – сказала она. – Это замечательно. Я просто задумалась.

– О чем ты думала? – спросил мистер Матекони.

– О холмах, мимо которых буду проезжать, и о чае. О всяких таких вещах.

Мистер Матекони рассмеялся:

– Ты часто думаешь о чае, правда? А я нет. Я думаю об автомобилях и о двигателях и всяких таких вещах. О смазке. О топливе. О подвеске. Вот о чем.

Мма Рамотсве отложила лист бумаги, который складывала.

– Разве это не странно, мистер Матекони? – спросила она. – Разве не странно, что мужчины и женщины думают о таких разных вещах? Вот ты думаешь о всяких механизмах, а я сижу и думаю о чае.

– Да, – подтвердил мистер Матекони. – Это странно. – Он помолчал. Снаружи ждала машина, которую надо было посмотреть. Владелец хотел, чтобы ее вернули к вечеру, иначе ему придется идти домой пешком. – Мне нужно идти, мма Рамотсве, – сказал он и, кивнув мма Макутси, покинул офис и направился в гараж.

Мма Рамотсве отодвинула стул и встала.

– Хотите поехать со мной, мма Макутси? – спросила она. – Прекрасный день для прогулки.

Мма Макутси подняла взгляд от стола.

– А кто присмотрит за делами? – спросила она. – Кто будет отвечать на звонки?

Мма Рамотсве смотрелась в зеркало на стене позади шкафчика для хранения документов. Зеркало предназначалось для мма Макутси и для нее самой, но чаще всего им пользовались ученики, которые любили прихорашиваться перед ним.

– Как вы думаете, мма Макутси, – спросила она, – может быть, мне стоит заплетать косы?

– У вас сейчас очень хорошая прическа, мма, – ответила помощница. И добавила: – Конечно, она может быть еще красивее, если вы будете заплетать волосы.

Мма Рамотсве обернулась.

– А вы? – спросила она. – Вы бы стали заплетать волосы, если бы я заплетала косы?

– Не уверена, – ответила мма Макутси. – Пхути Радипхути старомодный человек. Я не знаю, как он воспримет заплетенные волосы.

– Старомодный? – переспросила мма Рамотсве. – Интересно. А он знает, что вы современная женщина?

Мма Макутси на минуту задумалась.

– Думаю, что знает, – ответила она. – На днях он спросил, не феминистка ли я.

Мма Рамотсве застыла:

– Он спросил вас об этом? И что вы ответили, мма?

– Я сказала, что в наши дни большинство женщин феминистки, – улыбнулась мма Макутси. – Поэтому я сказала ему, что да, феминистка.

Мма Рамотсве вздохнула:

– Боже, не думаю, что это лучший ответ, какой можно было дать в таких обстоятельствах. Мужчины боятся феминисток.

– Но я не могу врать, – возразила мма Макутси. – Разве мужчины ждут, что мы станем лгать? И в конце концов, Пхути добрый человек. Он не из тех, кто враждебно относится к феминисткам, считая, что они таят в себе опасность.

Она права, подумала мма Рамотсве. Мужчины, которые принижают женщин, обычно делают это, потому что боятся женщин или хотят сами возвыситься. Но нужно быть очень осторожным с такими вещами. Термин «феминистка» может встревожить любого мужчину, потому что некоторые феминистки ведут себя очень неприятно для мужчин. Ни она, ни мма Макутси не относятся к такого рода женщинам. Им нравятся мужчины, даже если они знают, что бывают мужчины, которые грубо обращаются с женщинами. Они никогда не потерпят этого, разумеется, но в то же время они бы не хотели, чтобы на них смотрели как на врагов таких мужчин, как мистер Матекони, или Пхути Радипхути, или, скажем, мистер Полопетси, такой кроткий и внимательный, на чью долю выпало столько несправедливости.