Дэннис Лэнгли - Celistic. Эхо мира

– Простите, босс.

– Я с тобой еще разберусь! – он снова уставился на Странника, дергая верхней губой и пытаясь вспомнить, на чем он закончил. – Ну, в общем, козлина, смотри. Ты ученый, так? Ну и мы тоже в некотором роде ученые, исследователи. Давай проведем научный эксперимент: Мы тебе что-нибудь прострелим и посмотрим, заживет или нет. Идет? Тебе понравится! Что выбираешь? Руку? Ногу? Или может то, что у тебя между ног? У сайфов ведь там что-то есть?

«Жалко, это не телка», – ухмыльнулся кто-то из команды.

– Дело поправимое, – ответил Сэлинджер.

К Страннику тем временем обратился Эхо:

– Не все согласны полагаться на твое слово, – он продолжил разговор точно с того места, где они остановились. – Но это именно то, чего я и добивался.

– Ты добивался повода, – сказал Странник. Он уже лежал в луже крови, не видя столпившихся пиратов.

«Ну как, заживает?» – «Не знаю, кажется». – «А чего он болтает?» – «Бредит, может?» – «Придурок, ты не мог поставить пистолет на режущий режим? Вот помрет этот хмырь, и что дальше?» – «Найдем другого. Они тут, небось, толпами по кустам ныкаются».

Эхо уже обсудил все с остальными биороботами. Слово Странника было достаточно весомым аргументом. Он никогда не врал, в то время как запись всей его жизни сохранялась у Эхо. Некоторые пытались возражать, но Эхо только и ждал, чтобы выявить своих противников и уничтожить их под предлогом развязывания войны. Выбор был простой – либо биороботы устанавливали себе модули самоуничтожения, либо Эхо разбирался с ними. Время было идеальным – сторонников конфронтации было еще не много, Эхо сохранял авторитет и силу.

– Ты должен приготовиться, – сказал Эхо. – У моих врагов есть только один аргумент против твоего слова.

– Если они убьют меня, то больше не будет другого выхода, кроме войны с людьми, – угадал Странник.

– Именно. Они идут к тебе.

– Успеешь помочь?

– Уже успел, – Эхо дал понять, что он просчитал все варианты развития этого боя. – Им не победить, и они это знают.

– Почему тогда они не отказались от нападения?

– Потому что иначе то, что я с ними сделаю, – будет значительно-значительно хуже.

Земля затряслась. Пираты встрепенулись.

– Что происходит? – Сэлинджер принялся проверять показания компьютера. Сигналы от датчиков шли совершенно безумные. В атмосфере громыхнуло несколько термоядерных зарядов, пошли тектонические разломы. Планета в прямом смысле – готова была лопнуть.

– Бегите, – сказал Странник пиратам.

Те в панике переглядывались. Сэлинджер прикусил губу.

– Уходим, – скомандовал он, и пока остальные выбегали, смотрел на Странника, пока тот с трудом поднимался, держась за простреленную ногу. Подземные толчки все усиливались. Сэлинджер поднял пистолет и направил Страннику в голову. По идее, от прямого попадания не должны выживать даже сайфы.

– Джон, не будь идиотом, – сказал Странник. – Пожалуйста, просто не будь идиотом.

– Хех, – пират ухмыльнулся. – Знаешь, хмырь, а ты мне нравишься. Лады, желаю тебе тут сдохнуть самостоятельно.

Он козырнул и выбежал, и Странник медленно пошел следом. Нога заживала с трудом – разряженные имплантанты почти не работали. Ему понадобилось не меньше десяти минут, чтобы выйти на поверхность.

Там Странник остановился, заворожено глядя на небо. Перед его глазами развернулось зрелище невероятной красоты – смертельная битва титанов.

Прошло еще с полсотни лет, прежде чем план окончательно заработал. Странник выступал на Совете, обсуждая законы сотрудничества между расами. Любая сторона, нарушившая эти законы, должна была незамедлительно уничтожаться. Специально для церемонии подписания договора зал Совета был перестроен – половина его оставалась совершенно пустой, с голыми стенами, потолком и полом. Таким образом биороботы хотели демонстративно отделить себя от всего видимого и ощутимого. Странник стоял посреди зала и произносил слова клятвы.

– Клянусь, – говорил он, – своей жизнью, своей честью, всем, что мне дорого, всем, что я знаю, всем что люблю. Клянусь исполнять, уважать и охранять справедливость, защищать независимость, безопасность и целостность всех обитателей Целистики, верно служить возложенной на меня обязанности, соблюдать и уважать международный свод законов. Клянусь до последнего дыхания, последней капли крови защищать мир между биороботами и людьми.

Церемония шла долго. Возникла некоторая заминка, когда оказалось, что один из биороботов не оснащен «чипом контроля» (так их назвали).

– Это Гордон Келли, – объяснил Эхо, успокаивая членов Совета. – Он всего час назад стал биороботом, вам не о чем беспокоиться… подождите пару минут, пожалуйста… видите? Вот и все. Он снова обычный человек.

После церемонии уставший Странник пошел ужинать в маленькую баливскую кафешку где-то на нижних уровнях Немериса, у самого подножия Башни Совета. Эхо знал, что Страннику приятно, когда он пользуется телом Привратника, поэтому он составил своему создателю компанию, и они вместе уселись за столик у окна, глядя на проходящих мимо людей.

– Это был долгий день, – сказал Эхо. Его системы были перегружены большим количеством биороботов, так или иначе участвовавших в собрании. Только сейчас, когда все разошлись, он снова с удовольствием ощущал, что может просчитывать ситуацию на дни вперед, будто бы вдруг исчезла туманная стена, загораживавшая обзор. Он исследовал открывшееся время с любопытством и восхищением.

– Что ты видишь? – спросил Странник.

– В смысле, «вижу ли я спасение для людей»?

– Да.

Эхо сделал паузу, задумавшись.

– Я не знаю. Есть минимум век впереди. Там несколько кризисных моментов, но разрешимых, и пару раз человечеству придется пойти на небольшие уступки. Потом мы выкупим себе несколько систем, и у биороботов появится собственное отдельное государство.

– Ты знаешь, к чему всегда идет такое «разделение».

Он знал – к войне.

– Я не могу сказать точно. Смотри, мы ведь прошли сейчас этот кризис. Давай просто будем верить, что пройдем и следующий. Ты ведь веришь?

– Верю, – улыбнулся Странник. – В конце концов, никакие знания нас не спасают. У нас всегда остается одна вера.

– Наверное. Так ли уж сильно мы отличаемся? – сказал Эхо.

Они замолчали. На улице пошел снег. Хлопья пролетали верхние ярусы города, через щели, мимо труб и климатических систем, попадали в стоки, сливались в грязные резервуары, снова замораживались и рассеивались над средним ярусом. И только самые редкие, и от того почему-то самые красивые снежинки, достигали желтоватых огней нижних улиц. Старичок-официант (он же владелец, повар и единственный сотрудник кафешки) разносил горячий чай. Болтались под кондиционером пластиковые полоски с сувенирными иероглифами сайфов.