Валерий Большаков - Позывной: «Колорад». Наш человек Василий Сталин

– Сделай одолжение. И там еще их девка.

– Убита?

– Спит.

Прибежал Кадыров, вскоре и сам Стельмашук нарисовался.

– Опять?! – воскликнул майор.

– А что вы хотите? – развел руками Быков. – Не любит меня Главный буржуин!

После попытки похищения замполит и особист проявили трогательную солидарность и приставили к Григорию Ховаева с Кадыровым – в качестве телохранов.

Быков терпел этих простых, бесхитростных парней, тем более что близилось время его выписки из госпиталя.

Однако возвращение в полк снова откладывалось – Григория вызывали в Москву.

Зачем именно, он догадывался и не сказать, что шибко расстраивался.

Просто не хотелось затягивать нежданный-непрошенный «отпуск».

Пока он тут отлеживался, парни из его эскадрильи били фашистов. Оттого и на душе было неспокойно.

Быков чувствовал себя так, словно увиливал от исполнения воинского долга.

Понимал, что все это ерунда, что всякий мог попасть под пулю, которая, как известно, дура, но понимал опять-таки умом…

Вечером его предположения подтвердились – главврач лично передал Григорию телеграмму из дивизии:

«Командование поздравляет полковника Сталина В.И. с высоким званием Героя Советского Союза. Желает ему доброго здоровья и новых успехов в боевой и политической подготовке. Ухов, Бабков».

На следующее утро – 24 июля – Быков, при полном параде, был усажен в «Дуглас-Дакоту» и отправлен в Москву.

Места не в слишком комфортабельном салоне делили с ним несколько раненых танкистов, которых решено было отправить в столицу, а еще повсюду были свалены тюки с почтой.

Сел «Дуглас» на поле Центрального аэродрома имени Фрунзе, первом аэропорту Москвы.

В 20-х годах он был назван в честь Троцкого, а еще раньше его знали, как Ходынский аэродром.

На поле Быкова уже ждал черный «ЗИС» – церемония награждения должна была состояться сегодня же, а самолет еще и запоздал чуток, обходя тучи – болтанка для раненых могла бы стать последним, что они пережили.

Григорий распрощался с танкистами, молча пожал руку водителю «ЗИСа» и лощеному офицеру, приданному для сопровождения, после чего забрался на заднее сиденье, вместе со своей тростью.

Он так привык к ней, что ходить просто так, без палочки-выручалочки, было даже боязно.

Москва показалась Быкову чуть более оживленной, чем весной.

Немецкие бомбардировщики уже не прорывались к столице СССР, зато множество москвичей, ранее убывших в эвакуацию, вернулось.

А вот и Кремль.

Гордо вознесшиеся шпили упрямо держали рубиновые звезды.

«ЗИС» плавно въехал в ворота Спасской башни и замер у отделения комендатуры.

Добродушного вида офицер тщательно проверил документы, отдал честь и сказал слегка доверительно:

– Награды вручать вам будет Михаил Иванович Калинин. Он не совсем здоров, и к вам есть просьба – не выражайте свою радость очень сильным рукопожатием.

– Постараюсь, – улыбнулся Григорий.

В приемном зале Кремля было людно – человек тридцать или больше, в парадных мундирах и в штатском.

Быков составил им компанию.

В первый ряд он не полез, скромно пристроился в третьем, с краю – Григорий терпеть не мог пробираться, мешая сидящим.

Ожидание не затянулось – бесшумно отворилась дверь, и в зал вошел Калинин со своим помощником и секретарем.

Михаил Иванович выглядел именно так, как на своих фотографиях в учебнике истории, – черный костюм, седые волосы, бородка и усы.

Калинина встретили аплодисментами, но когда явился Сталин, рукоплескания резко усилились.

Все встали.

Иосиф Виссарионович, по-доброму улыбаясь, успокоил приглашенных.

– Товарищи! – сказал он, продолжая стоять около трибуны, словно подчеркивая – речей не будет. – Третий год идет Великая Отечественная война. Нам было трудно, очень трудно, но мы выстояли. Рабочие и колхозники все силы отдают фронту, наша героическая Красная армия одерживает все новые победы. Недалек тот день, когда советский солдат войдет в Берлин победителем!

Переждав шквал аплодисментов, вождь продолжил:

– Помнится, Гитлер всенародно заявлял, что в его задачи входит расчленение Советского Союза и отрыв от него Кавказа, Украины, Белоруссии, Прибалтики и других областей. Он прямо заявил: «Мы уничтожим Россию, чтобы она больше никогда не смогла подняться!» Если бы не наш великий народ, человеконенавистнические планы фашистов могли бы воплотиться. Но этому не бывать, товарищи! Советский государственный строй доказал свою жизнеспособность, а сегодня в этом зале собрались те, чьим ратным трудом и попечением здравствует и процветает наша Родина!

После того, как буря аплодисментов переросла в овацию и общий подъем снизил свой накал, настало время награждений.

Быков не слишком внимательно следил за теми, кто был внесен в наградной список.

Он оглядывался в поиске знакомых лиц и не раз примечал тех, кого видел в старом кино.

Романа Кармена, например.

Впрочем, с этим человеком Василий Сталин был в размолвке – он, помнится, увел у Кармена его невесту…

А вон Алексей Толстой.

Совсем молоденькая Майя Плисецкая.

Повернувшись в другую сторону, Григорий обнаружил на соседнем месте смутно известного человека.

Это был Туполев.

– Андрей Николаевич? Здравствуйте.

– Приветствую, Василий Иосифович, – чопорно ответил конструктор.

– Да бросьте вы, – поморщился Быков.

Туполев смягчился.

– Извините, конечно. Просто я обидчив и злопамятен. Но как раз вам я обязан нынешней своей реабилитацией. Спасибо.

– Не стоит, – усмехнулся Григорий. – Просто фронту нужен ваш «Ту-2».

Андрей Николаевич фыркнул насмешливо.

– Говорите, что хотите, – сказал он, – все равно я благодарен и рад. Когда обвиняемого оправдывают – это такое счастье!

– Согласен. Тогда ускорьте выпуск своего бомбера! Хочется поскорее «обрадовать» немцев…

– Василий Иосифович! – прервал его Туполев. – Вас!

Быков встрепенулся, встал и пошагал к Калинину.

«Всесоюзный староста» издали кивал ему ласково.

Четко печатая шаг, Быков вышел к трибуне и отдал честь.

– Полковник Сталин по вашему приказанию прибыл!

«Всесоюзный староста» вручил Григорию грамоту красного цвета с золотым тиснением – «Герою Советского Союза» – и две небольшие, такого же цвета коробочки с орденом Ленина и Золотой Звездой.

– Поздравляю вас, – сказал Михаил Иванович.

– Служу Советскому Союзу!

Уже вернувшись на свое место, Григорий выдохнул.

Что бы он там ни говорил и ни выдумывал, а волнение в нем жило.

Быков с интересом прочитал титульный лист грамоты:

«Союз Советских Социалистических Республик Президиум Верховного Совета Герою Советского Союза