Майкл Салливан - Возвышение Нифрона

— Ах вот и ты! Замечательно, — обратился волшебник к девочке, которая пристально смотрела на Аристу. — Я ждал, что ты скоро объявишься. Он уже начинает волноваться. Как будто умеет определять время. — Аркадиус покосился на Аристу. — Ох, прошу прощения, забыл вас друг другу представить! Ариста, это Мерси.

— Рада познакомиться, — сказала Ариста.

Девочка промолчала.

— Простите ее. Она немного стесняется незнакомых людей.

— Вы не находите, что она маловата для Шеридана, нет?

Аркадиус улыбнулся.

— Мерси — моя подопечная. Ее мать просила присмотреть за ней, пока она не поправит свои дела. А пока что я пытаюсь ее кое-чему научить, но, как я уже понял по опыту работы с вами, юные барышни бывают очень своенравными. — Он повернулся к девочке. — Иди, милая. Отнеси господина Рингса на улицу, пока он снова не сломал клетку.

Девочка передвигалась по загроможденной комнате с кошачьей ловкостью. Она вытащила из клетки тощего енота, судя по виду, детеныша, и понесла его к двери. Господин Рингс принялся обнюхивать ее ухо. Девочка захихикала.

— Она очень мила, — сказала Ариста.

— Да-да. Итак, вы сказали, вас что-то тревожит.

Ариста кивнула и задумалась. Пришло время задать старому учителю вопрос, который не давал ей покоя после разговора с Эсрахаддоном в Дальгрене.

— Аркадиус, кому я обязана своим обучением в Шеридане?

Магистр изогнул кустистую бровь.

— Ах, — сказал он. — Знаете, мне всегда было любопытно, почему вы раньше об этом не спрашивали. За семь веков существования Шеридана вы, наверное, единственная женщина, учившаяся здесь, но у вас никогда не возникало вопроса, как такое могло случиться.

Ариста напряглась.

— Ну, вот теперь возник.

— Ну да, ну да, — пробормотал волшебник. Слегка откинувшись назад, он снял очки и потер переносицу. — Однажды ко мне явился ректор Игнациус Ламберт и спросил, готов ли я взять на обучение древней теории магии способную молодую девушку. Я был крайне удивлен. Видите ли, я не преподавал древнюю теорию, хотя мне очень этого хотелось. Я даже многократно подавал прошение, чтобы сей предмет включили в мои занятия, но всегда получал отказ. Считалось, как мне кажется, что занятия магией — дело не благородное. Для магии используются силы, не связанные с духовной приверженностью Марибору и Новрону. Руководство университета считало магию в лучшем случае разрушительной силой, а то и откровенным злом. Их всегда беспокоило, что я вообще ею занимаюсь.

— Почему же вас не уволили?

— Возможно, присутствие в стенах университета человека с репутацией самого ученого волшебника в Аврине некоторым образом льстит им, поэтому мне и позволяют заниматься своим увлечением. А может, дело в том, что всякий, кто пытался убрать меня, превращался в жабу, белку или кролика — из тех, что вы видите сейчас перед собой.

Он казался таким серьезным, что Ариста невольно огляделась, с опаской рассматривая многочисленные клетки и аквариумы. Волшебник рассмеялся. Она бросила на него сердитый взгляд, отчего смех его сделался только радостнее.

— Как я говорил, — отсмеявшись, продолжал Аркадиус, — Игнациус готов был удовлетворить мое желание преподавать магию, если соглашусь обучать вас. Видимо, понадеялся, что я откажусь. Но он не подозревал, что, в отличие от большинства здешних преподавателей, я ничего не имею против обучения женщин. Знание есть знание, да и возможность учить и просвещать принцессу — особу, близкую к престолу, — передавать ей силу, необходимую для устройства мира, в котором мы живем, казалась мне совсем не лишней. Напротив, я видел в этом дополнительное для себя преимущество.

— Хотите сказать, мне позволили здесь учиться только потому, что ректор ошибся на ваш счет?

— Вовсе нет! Я говорю лишь о том, как все произошло, а не почему. Почему — вопрос куда более важный. Видите ли, в тот день ректор Игнациус Ламберт был не единственным моим гостем. С ним пришел еще один человек. Он молчал и стоял вон там, чуть позади, левее от вас, там, где сейчас птичья клетка. Клетки там тогда не было, конечно же. Человек этот предпочел стоять на брошенном на пол старом плаще и кинжале. Как я уже говорил, всегда интересно наблюдать за тем, какую тропу выбирают люди и где они предпочитают стоять.

— Кто это был?

— Перси Брага, эрцгерцог Меленгара.

— Значит, все-таки дядюшка Перси.

— Он, несомненно, был к этому причастен, но даже эрцгерцог Меленгара не имеет такого влияния на управление Шериданским университетом, особенно в столь серьезных вопросах, как преподавание магии молодым особам королевских кровей. Шеридан — это духовная часть Гента, слово мирян здесь не имеет веса. Однако с ними был еще кое-кто. В мой кабинет он не заходил, но стоял в дверях, скрываясь в полумраке.

— Вы его разглядели?

— О да! — Аркадиус улыбнулся. — Это ведь очки для чтения, моя милая. Вдаль я отлично вижу, хотя многие часто заблуждаются на сей счет.

— И кто же это был?

— Близкий друг вашей семьи. Епископ Морис Сальдур из Маресского собора в Медфорде. Но вы ведь уже и сами догадались, не так ли?

Верный своему слову, Аркадиус велел подать гостям горячие пироги с мясом и красное вино. Ариста помнила эти пироги еще со студенческих времен. Они никогда не были особенно хороши, даже самые свежие их них. Начинку для них обычно готовили из самых плохих кусков свинины — ягнятину берегли для праздничного угощения. Пироги не отличались пышностью, в них всегда было много лука и моркови и совсем мало мяса. Студенты даже делали ставки, сколько жалких обрезков свинины отыщется в их пироге — штук пять уже считалось рекордом. Несмотря на громко высказываемое недовольство, многие студенты жадно проглатывали свой обед, и Ариста подозревала в их жалобах изрядную долю лицемерия — наверняка у большинства из них дома обед был не лучше. Сама же она привыкла к хорошему сочному мясу, поджаренному на кости, различным сырам, свежеиспеченному хлебу и фруктам. Чтобы пережить неделю, она отправляла слуг домой, и те привозили ей ящики с едой, которые она хранила у себя в комнате.

— Могли бы сказать заранее, что знаете Аркадиуса, — посетовала Ариста, когда они втроем уселись за стол, который, как и прочая мебель, был весь изрисован и страшно шатался. Хорошо еще, что вино подали в кувшине, а не в бутылке, и принесли кружки, а не тонкие бокалы на ножках.

— И лишить себя такого удовольствия? — воскликнул Адриан, весело улыбаясь. — Стало быть, Аркадиус был вашим учителем?

— Среди прочих. По здешним правилам обучение включает в себя несколько предметов у разных учителей. Магистр Аркадиус был моим любимым профессором. Только он здесь обучал магии.