Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)

Оглядев своих помощников, Николай увидел, что и они тоже устали. Выбрав среди них несколько человек с не сильно кислыми лицами, он приказал остальным вернуться в город и продолжать очищать каналы, а сам вместе с группой, в которой остались и Нечипоренко с Аксеновым, решил подниматься к крепости. Вместе с отцом отправился и Максим, прихватив с собой веревку с большим самодельным крюком. У ворот решили передохнуть. Уж больно крутым оказался подъем, да и высота гор давала о себе знать.

Закинуть веревку и зацепить крюк удалось только с третьей попытки — Аксенову. Макс сбросил с себя верхнюю одежду, передал свою эсвэдэшку отцу, оставив при себе штык-нож, поплевал на ладони и полез вверх. Сначала подъем казался ему легким — еще не забылись навыки от занятий скалолазанием, но чем ближе становилась цель, тем труднее давался подъем. Перевалившись за ограждение стены, Максим сначала отдышался, еще не привык к горному воздуху, затем, осмотревшись по сторонам и увидев большой каменный выступ, снял с себя и крепко привязал веревку к нему. Убедившись в надежности крепления, крикнул вниз, чтобы поднимались остальные. Примеру Макса последовали только Нечипоренко и еще два бойца. Уж больно крута оказалась стена, да и сноровка лазить по канатам не у всех была. Основная группа вместе с отцом и Аксеновым осталась перед крепостными воротами.

Уже имея опыт, вход в крепость открыли таким же образом, как и в городской башне. Обойдя нижний, самый большой, с хозяйственными постройками, ярус, нашли несколько водоводов и два небольших неработающих фонтана. Под плитами проходила сточная канава, выходящая за пределы крепости, но вода из нее убегала не в нижний город, а на другой склон хребта, в глубокое ущелье, по которому протекала река. Найти «краник» для пуска воды на этом ярусе так и не удалось. Обнаружили только, что все водоводы ведут на верхний ярус крепости.

Начало темнеть, и на горы опустились сумерки, поэтому поиски решили перенести на завтра.

Изучая город и занимаясь строительством жилья, многие проходили через расположенную в центре площадь мимо возвышавшегося там памятника. Это была скульптура юноши, вырезанная из камня. Вместе с постаментом ее высота достигала почти четырех метров. Памятник очень походил на статуи Древней Греции. Красивая мускулистая фигура юноши была облачена в недлинную тунику без рукавов, перепоясанную широким поясом, на котором висел короткий меч в ножнах. Юноша был обут в крепкие сандалии, переплетенные ремешки которых поднимались по голени до колен. В правой руке юноша держал копье с широким и длинным лезвием, а левой опирался на круглый щит с центральным изображением креста в окружности. На голове юноши, чуть сдвинутый на затылок, красовался шлем с защитной маской и похожим на петушиный большим гребнем, спадающим на спину. Головной убор напоминал шлемы воинов Древней Эллады из учебников истории. Поразительно было лицо юноши. Это было лицо настоящего европейца! С широко раскрытыми большими глазами, прямым, довольно узким носом и красивым ртом с тонкими, резко очерченными губами. Волосы юноши выглядывали из-под шлема и немного кудрявились.

На постаменте имелись полустертые неизвестные знаки.

Профессор Левковский подолгу задерживался возле скульптуры. В один из дней раздавшийся рядом голос привел его в чувство:

— Что, Павел Иванович, околдовал вас местный герой?

Профессор вздрогнул, резко повернулся и увидел стоящего рядом священника.

— А, это вы, отец Михаил! — успокоился Левковский и пояснил свое состояние: — Понимаете, я ведь читал, что в Андах Южной Америки, до прихода туда испанцев в шестнадцатом веке, жили только индейцы. Но они все монголоидного типа, очень похожие на нашего Будаева. Такие же, как и он, низкорослые, с широкими скулами и носами. Но эта статуя все перечеркивает! Откуда здесь этот европейский тип лица, очень похожий на древнего грека, ума не приложу!

— Пойдемте, дорогой мой профессор, я вам покажу такое, от чего вы еще больше удивитесь! — заинтриговал его священник и предложил пройти в стоявшее на площади за статуей большое круглое здание.

Левковский поднялся по ступеням и вошел в зал, освещаемый только через полуразрушенную крышу. Все его стены были покрыты толстым слоем пыли, паутиной и лишь кое-где были очищены и являли взорам фрески изумительной красоты. У профессора перехватило дыхание, и он начал креститься:

— Не может быть, боже праведный! Мыслимо ли это! Откуда… Здесь… Сон ли это?

— Вот и я так подумал, уважаемый Павел Иванович, — вторил ему священник. — Откуда здесь наши христианские святые? Но потом присмотрелся — оказалось, немного не так…

В глубине зала стояла статуя, уже очищенная от вековой грязи, на первый взгляд очень похожая на одного из христианских святых, с равносторонним крестом в окружности на груди и посохом в руке. Вблизи проявились отличия. Перед профессором и священником в трехметровый рост предстал статный мужчина с европейским лицом и длинной густой бородой. Одет он был в широкую одежду до ступней, напоминающую сутану церковнослужителя, но с короткими рукавами, не доходящими до локтей. На его правом плече лежала морда ягуара, шкура животного прикрывала спину и плечи вместо плаща. Сандалии очень напоминали обувь античных героев. Левая рука держала большой посох-жезл, а правая была вытянута вперед на уровне груди. Казалось, статуя благословляет всех смотрящих на нее. Продолжая разглядывать статую, Левковский отметил, что головной убор очень похож на тот, что он видел на мумиях на верхней террасе в башне. Из-за головного убора виднелся большой диск, напоминающий нимб или солнце с лучами.

Но это было еще не все! Статуя была изготовлена из чистого золота. Солнечные лучи, попадая на нее, отражались зайчиками по всему залу.

На стене за статуей на разной высоте крепилось несколько полок. На них стояли различные предметы быта, лежали украшения, изготовленные из золота и серебра. Все это также было покрыто толстым слоем пыли.

На других стенах были изображены сцены из жизни людей. При беглом взгляде казалось, что фрески очень похожи на роспись православных и католических храмов. Но это на первый взгляд! Приблизившись, Левковский разглядел, что на них изображен человек, стоящий в центре зала и обучающий местных жителей земледелию, строительству, гончарному делу и другим различным ремеслам. Людей окружали животные, которых профессор ранее не видел.

— Это что, мы на тот свет попали, что ли? — отрешенно спросил Павел Иванович.