Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)

На вопрос Кожемяки, где сейчас находятся воины тапута, оставшийся в живых воин-чауита пояснил, что сейчас враги грабят деревню, но он не исключает, что на ночь те погрузят захваченное добро в свои пироги и отплывут домой. Тапута никогда не ночевали на чужой земле, а всегда возвращались домой. На вопрос, кто руководил захватом со стороны тапута, воин-чауита прямо показал на самого Павла, при этом дернул за гимнастерку подошедшего к командиру пулеметчика Хомова.

— Не понял? — высказал мысли вслух Павел Кожемяка. — Он что, считает, что врагами руководил кто-то из наших?

— Ну, не из ваших. — пояснил старый вождь Ароко. — А такой же, как и ты. И одежда у него ваша.

— Час от часу не легче! — воскликнул Павел. — Это кто же раньше нас к этим дикарям смог пробраться? Может испанцы с португальцами уже сюда добрались? Или кто из наших раньше сбежал? Да вроде бы про случаи дезертирства мне никто не рассказывал?

Это конечно осложняло задачу, но откладывать наказание за вероломное нападение негоже. Пока враг находится в неведении, надо пользоваться моментом. Приказав Хомову перенести пулемет на вышку, чтобы контролировать округу и защищать подходы к форту. В распоряжении Кожемяки сейчас оставалось мало свободных людей. Основная масса занята в бригаде лесорубов, продолжением строительства форта и верфи, а также проведением сельскохозяйственных работ. Но для ответной акции много народу и не надо.

Павел приказал оборудовать оставшийся большой плот высокими щитами и разместить на нем несколько весел. Два других больших плота давно уже ушли на строительство пирса. На плоту разместили один миномет и легкую катапульту с боезапасом, четверых новороссов вооруженных автоматами и карабинами, а также с десяток арбалетчиков-уанка. Остальные воины гуаро и чауита заняли места в двадцати пирогах. Янна рвалась быть рядом со своим мужчиной, но Павел чуть ли не в грубой форме приказал ей остаться в Петропавловске. Девушка, обидевшись, молча сошла на берег и в слезах убежала домой. Ну, не хотел ее обижать Паша, не хотел, но так получилось! Еще успеет навоеваться, да и не женское это дело! Детей ей рожать надо, а она — воевать!

Из Петропавловска отправлялись с таким расчетом, чтобы с первой зорькой оказаться у большой деревни чауита. Все время шли вдоль берега стараясь не обнаруживать себя. Отлично знавшие родные места чауита за пару километров до деревни высадились на берег и исчезли в густых зарослях. После чего небольшой караван собравшись в ударный кулак, крадучись, стараясь не плескать веслами, двинулся дальше. Но на месте бывшей деревни они застали только разоренные остатки хижин и обезглавленные изуродованые трупы. Среди них бродили, высланные ранее разведчики и вернувшиеся в деревню оставшиеся в живых ее обитатели, успевшие спрятаться подальше в лесу. От цветущего некогда большого поселения чауита не осталось и следа. Враги забрали все, что смогли унести, а что не смогли — уничтожили. Высадившись на берег, новороссы стали помогать сносить тела погибших для захоронения и наводить хоть какой-то порядок. Правда после происшедшего, вряд ли кто-то будет жить на этом месте, да и не кому. Оставшихся в живых решили забрать в Петропавловск, но после того, как разберутся с тапута.

Проходя мимо разоренных жилищ, Павел случайно пнул подвернувшийся под ногу крупный осколок глиняной чаши. Вдруг под ним что-то блеснуло и скрылось под опавшими листьями. Почти машинально он сдвинул листья носком мокасины и чуть не потерял дар речи от увиденного. Под листьями находилась втоптанная в землю пуговица желтого металла со звездочкой, на которую обычно застегиваются манжеты рукавов и клапаны нагрудных карманов форменной гимнастерки Красной Армии образца одна тысяча девятьсот тридцать пятого года!

Но все новороссы, которые прибыли вместе с ним в Петропавловск уже не носили гимнастерок из сорок первого года, а одевались по новой новоросской моде! Опрошенный чауита сообщил, что руководил захватчиками бородатый белый, такой же как и Кожемяка. Кроме попаданцев в этих краях других бородатых белых нет! То, что здесь был кто-то из "своих", все сомнения отпали, но кто?! Полный список попаданцев есть у Бондарева. Надо послать в Новоросск гонца с рапортом и приложить вещдок — пуговицу. Пускай проверят по спискам и вычислят. Но это потом. Сейчас надо набить морду тапута, пока они расслабились празднуя победу. Оставив с десяток воинов хоронить погибших и дождавшись сумерек, флотилия двинулась дальше, к месту стоянки захватчиков, располагавшейся на противоположном берегу реки всего в пару часов пути на лодках.

Пир победителей был заметен издалека. Как маяки ярко горели несколько больших костров в центре селения, окруженного со всех сторон невысоким забором. Даже сюда был слышен бой барабанов и воинственные полупьяные крики. Флотилия, стараясь не привлекать внимание, осторожно подобралась почти к самому берегу. Немного поколебавшись, Кожемяка тихо отдал приказ:

— Катапульта! Подготовить вакумки Слащенко. Бить в центр! Затем миномет беглым четыре мины по краям и снова катапульта. После обстрела десант на берег и полное уничтожение противника. Спалить все здесь нахрен!

— Не слишком ли это жестоко, командир?! Уничтожить всю деревню?! — спросил один из новороссов. — Пускай тапута и поступили подло по отношению к нашим союзникам, но там ведь женщины и дети?!

— Око за око. Такой здесь мир. Пусть дикари знают, что на каждый шаг агрессии с их стороны, мы будем отвечать адекватно, с учетом наших возможностей. Один раз обожгутся, больше не полезут. Такие понимают только силу. — спокойно ответил Кожемяка. — Хорошо. После обстрела женщин и детей не добивать, если они, конечно, еще останутся в живых… Готовы?! Огонь!

* * *