Андрей Захаров - Перекресток времен. Дилогия (СИ)

Старшина подобрал валявшуюся невдалеке обгорелую щепку и начертил небольшой план местности.

— Вот тут и тут, реки текут. Одна поменьше, а другая — побольше. Я так понял из рассказов, та, что поменьше — у уанка "Большой" называется. Там, как раз наши Нефтегорск строят. Речки параллельно текут, а этот город с пирамидой — посередке. Так что надо нам к меньше речке тропку пробивать.

— А как отсюда выбраться-то?

— Тоже идея имеется! У дикарей три плота. Два больших и один поменьше. Большие — у набережной на приколе стоят, а маленький — здесь. На всякий случай, для охранников. Вдруг какую весточку передать надо. Действовать будем ночью. Когда весь город спит. Вырубаем всю нашу охрану. Но двоих берем в заложники. Проводниками послужат. А не захотят, припугнем, что головы пооткручиваем. Думаю, что проблем не будет. Мы сильнее физически, да и ребята-уанки хорошо подготовлены. Дальше. На другой стороне пирамиды сбрасываем трупы части охраны в озеро, чтобы отвлечь кайманов, а сами на плотике плывем вон на тот дальний причал. Десять человек должны разместиться.

— Ну, а дальше как? Ночью в джунгли не пойдешь! Обязательно на какую-то живность нарвешься и погибнешь! Да и не пролезешь через эти чащи, тем более в темноте! — засомневался Ольховский.

— А мы с утренней зорькой из города двинем, а ночь на окраине переждем. — уверенно ответил Долматов. — Здесь все равно до утра никакого движения нет. Я за это время весь их режим гарнизонной службы изучил. Не один год в караулах провел. Знаю порядок.

— А если не получится?

— А если не получится, то, как у нас говорят: или грудь в крестах, или голова в кустах. Но попытаться надо. Все равно конец один. На зуб этим ползучим гадам. — выдал старшина и внимательно посмотрел на приближающиеся плоты. — Пошли, командир. А то скоро причалят. Харчи подвезли да баб в придачу. И новых. А куда же моих первых голубушек-то дели?

Ольховский тоже заметил, что среди прибывших девушек не было его прежних подруг. Но теперь, после всего, что произошло, иметь дело с новыми, ему не очень-то хотелось. Тем более, что среди них отсутствовала Дара. Но общаться-то надо, чтобы не выдать своих планов и узнать побольше. Авось, да выйдет что из их авантюрной затеи!

Но этим планам не суждено было сбыться. Не успели девушки подняться на второй ярус пирамиды, а охранники выгрузить корзины с продуктами, как на набережную выбежали несколько дикарей, что-то громко крича и призывно махая руками. Гребцы на плоту быстро передали оставшиеся корзины на пирамиду, схватили палки-весла и стали усиленно грести к противоположному берегу.

— Интересно, что у них там стряслось? Как думаете, Пантелей Егорович? — спросил Ольховский.

— Не знаю, командир. Но что-то больно засуетились. Как бы охрану не увеличили. Придется наш побег на время отложить, пока не успокоятся. — задумчиво ответил Долматов.

На набережной появилась новая группа дикарей. Но не простые воины, а вожди и шаманы. Среди них находился человек, чувствовавший себя явно белой вороной. Увидев его уанки вдруг радостно закричали и стали приветственно махать руками.

— Это Лукки. Молодой жрец уаминка. Он пришел в Нефтегорск вместе с верховным жрецом Иллайюком. — пояснил один из них.

— Судя по тому, как его уважительно принимают и он спокойно разговаривает с вождями, нас ждут перемены! — Ольховский повернулся к Долматову. — Как считаете, Пантелей Егорович?

— Надейся на лучшее, но готовься к худшему. — произнес старшина. — Не знаю, командир. Все может быть. Давай дождемся нашего жреца, а там, как говорят на Украине, побачим…

* * *

Уже четверные сутки флотилия спускалась по течению Большой реки.

Судя по атласу профессора Левковского, в будущем она имела название Уальяга. Та это река или нет, но голову ломать не стали. В будущем так звали, пусть будет и в прошлом. Но, не мудрствуя лукаво, новороссы переделали название реки на свой лад, более привычный для русского уха: Ульяна или Улька.

Флотилию снаряжали в Нефтегорске. Она включала в себя четыре больших плота с высокими бортами, с десяток тримаранов и сорока лодок-однодревок гуаро. Командовать экспедицией поручили капитану морской пехоты Павлу Кожемяке. Его заместителем назначили голландца Питера ван Лейдена. Кроме них, в состав экспедиции входили еще полтора десятка новороссов и тридцать воинов-уанка. Те, кто был постарше, плыли вместе со своими семьями, а чтобы в дальнейшем, между холостяками и женатыми не возникло ненужных проблем, мудрый вождь уанка Анко Альо "сагитировал" в путешествие свободных девушек своего племени. И как говориться "с запасом". Может, кто захочет не одну жену завести!

Вождь гуаро Кхуко тоже "не поскупился" и выделил воинов с семьями. Это был род погибшего вождя, вместе с его сыном Пачи. Новороссы сразу поняли, что таким способом Кхуко избавляется от Пашки, чувствуя в нем будущего конкурента. Как говориться, с глаз долой — из сердца вон. Кроме того, мужчины этого рода раньше плавали вниз по течению и были знакомы с местностью, а также с ее обитателями.

Всего под командой Кожемяки, вместе с женщинами и детьми, оказалось чуть больше двух сотен человек. Это, по здешним меркам, довольно крупное сообщество. С собой экспедиция везла необходимые для обустройства вещи и инструменты. Кроме того, Антоненко приказал выделить артиллерию в виде двух ротных минометов и одной легкой катапульты с соответствующим боезапасом. Присутствовала и огневая группа, вооруженная автоматами. Кроме них, каждый новоросс имел карабин или пистолет. Также экспедиции придали два пулемета: станковый Максим и ручной ДП, с хорошим запасом патронов. Мало на кого в джунглях нарваться можно, а дело важное предстоит: создание форта-порта-верфи с последующим освоением Амазонки и выходом в Атлантику.

В первый день путешествия плыли практически без применения весел и парусов. Ширина реки в этом месте не превышала пятидесяти-семидесяти метров, да и течение довольно быстрое. Слева возвышались неприступные скалы, а справа — холмы с дикими джунглями. Но с каждым последующим днем картина местности разительно менялась. Перед путешественниками открывалась широкая плодородная долина с берегами, покрытыми бесконечной вечнозеленой растительностью, с морем взлетающих красивых бабочек и птиц. Постепенно течение замедлялось, а ширина реки увеличилась до четырех сотен метров. Теперь, после принятия в себя десятков ручейков и мелких речушек, вода в реке из прозрачной превратилась в мутноватую с коричневым оттенком. А какое здесь рыбное царство, поражающее своим разнообразием, пестротой окраски, причудливостью форм и больше всего хищничеством. Лови — не хочу!