Хиллари Клинтон - Тяжелые времена

Вечером 13 сентября я выступала хозяйкой ежегодного приема, который Государственный департамент устраивает по случаю праздника Ид-аль-Фитр (праздник разговения) после Рамадана, мусульманского священного месяца-поста. Обращаясь к многочисленным и различным гостям приема, настроенным очень доброжелательно, я подчеркнула, что мы понимаем, что убийцы в Бенгази не являются полномочными представителями более чем миллиардного мусульманского сообщества всего мира. Затем слово взял посол Ливии в США. Он очень эмоционально вспоминал своего друга Криса Стивенса, которого знал много лет. Они вместе играли в теннис и наслаждались традиционными ливийскими блюдами, часами беседовали о будущем. Он сказал, что Крис был героем, который никогда не переставал верить в способность ливийского народа восстать из небытия диктатуры.

Не он один испытывал подобные чувства. Десятки тысяч ливийцев вышли на улицы Бенгази, чтобы выразить свою скорбь в связи с гибелью Криса, которого они знали как стойкого сторонника их революции. Образы демонстрантов были поразительны. Одна молодая женщина с покрытой платком головой и полными грусти глазами высоко держала рукописный плакат, на котором было написано: «Бандиты и убийцы не являются представителями ни Бенгази, ни ислама». Другие говорили: «Крис Стивенс был другом для всех ливийцев», «Мы хотим справедливости для Криса».

В Триполи руководство страны публично осудило нападение и организовало поминальную службу для Криса. «Он заслужил доверие ливийского народа», — заявил президент Магариаф собравшимся на поминальную церемонию. Правительство Ливии отправило в отставку высокопоставленных руководителей силовых ведомств, ответственных за поддержание порядка в Бенгази. 22 сентября оно в ультимативной форме отдало распоряжение бригадам «Ансар аш-Шариа» и другим ополченцам по всей стране: в течение сорока восьми часов сложить оружие и разойтись — либо отвечать за свои действия перед законом. Не менее десятка крупных вооруженных группировок выполнили это условие. Взяв инициативу в свои руки, народ Бенгази захватил штаб-квартиру бригад «Ансар аш-Шариа», и многие боевики бежали из города. «Террористы! Трусы! Возвращайтесь к себе в Афганистан!» — скандировал народ.

Все это тяжелое и печальное время я не забывала о семьях наших погибших коллег. Я хотела, чтобы можно было с уверенностью сказать: мы сделали все возможное для того, чтобы утешить их и помочь им. Я попросила главу протокольной службы Капришию Маршалл взять эту задачу на себя. Сложнее всего было то, что настоящие должности Тайрона Вудса и Глена Доэрти в ЦРУ были пока засекречены и должны были оставаться под грифом «секретно» еще три месяца. Никому нельзя было говорить об этом их семьям, которые в то время могли знать, а могли и не знать об их истинной деятельности по выполнению задания ЦРУ.

Я попросила заместителя госсекретаря Уильяма Бёрнса, одного из самых высокопоставленных сотрудников дипломатической службы США, который в то время находился в заграничной поездке, встретить самолет с останками наших погибших коллег и сопровождать их из Германии в Вашингтон. Билл — человек на редкость уравновешенный и выдержанный, но такого путешествия никому не пожелаешь.

Обычно останки американцев, которые погибли, защищая нашу страну, доставляют на авиабазу «Довер» в штате Делавэр. Сюда, как правило, доставляют погибших в Ираке и Афганистане. Но мне хотелось обеспечить семьям и нашим коллегам из Госдепартамента (изъявившим такое желание) возможность присутствовать там, куда привезут тела погибших в Бенгази. С помощью Леона Панетты и его коллег из Пентагона мы перенаправили самолет из Германии сначала на авиабазу «Эндрюс» в штате Мэриленд прежде, чем он должен был совершить посадку на авиабазе «Довер». Именно так было сделано и в 1998 году после терактов против наших посольств в Восточной Африке.

В пятницу днем, через три дня после нападения в Бенгази, президент Обама, вице-президент Байден, министр обороны Леон Панетта и я встретились с семьями погибших на авиабазе «Эндрюс». И у Шона Смита, и у Тайрона Вудса были маленькие дети. Видеть их там, зная, что они теперь будут расти без отцов, было крайне мучительно, почти невыносимо. У всех четверых погибших были близкие родственники, которые были безутешны из-за этой внезапной потери. В такой ситуации нет таких слов, которые могли бы передать, насколько понятно их состояние, или утешить их. Все, что можно сделать, — это просто постараться поддержать их своим прикосновением, ласковым словом или нежным объятием. В помещении, где мы собрались, было более шестидесяти членов семей и близких друзей погибших, и у каждого было свое собственное горе. Объединял их героизм и беззаветная служба тех, кого они любили, и горе, которое они испытывали, потеряв мужей, сыновей, отцов и братьев.

Мы прошли в большой открытый ангар за взлетно-посадочной полосой. Здесь собрались тысячи друзей и коллег, они стояли под американским флагом гигантских размеров. Это было необычайное проявление поддержки и уважения. Все стояли в мрачном молчании, когда американские морские пехотинцы в сине-белой форме медленно вынесли из военно-транспортного самолета четыре покрытых флагами гроба и поставили их на приготовленные катафалки, а затем отдали честь павшим. Военный капеллан вознес молитву.

Когда подошла моя очередь говорить, я воздала должное служению и самопожертвованию четырех патриотов, которых мы потеряли, и попыталась передать, какую гордость и печаль испытывали мы с коллегами. Я также хотела почтить заслуги Криса Стивенса на дипломатическом поприще, которые могли служить примером для многих, и рассказала о знаменательных проявлениях сочувствия и солидарности, которые мы видели в Ливии после его смерти.

Все это было свидетельством того, какой след оставил в этой стране Крис своей деятельностью. Я также зачитала вслух письмо от Махмуда Аббаса, председателя Палестинской национальной администрации, который тесно сотрудничал с Крисом во время его работы в Иерусалиме и с теплотой вспоминал энергичность и принципиальность Криса. Аббас осудил это убийство как «отвратительный акт террора». В конце церемонии, учитывая, что протесты продолжали вспыхивать по всему Арабскому региону, я еще раз обратилась к теме продолжавшихся беспорядков и антиамериканских выступлений на Ближнем Востоке, которые начались с видеофильма, а затем стали развиваться по своей собственной логике. «Народ Египта, Ливии, Йемена и Туниса не променяет тиранию диктатора на тиранию толпы», — сказала я. Насилие было необходимо прекратить. Возможно, нас ожидали не менее тяжелые дни, но США не были готовы отступить и бросить остальной мир на произвол, они не были готовы отказаться от своих обязанностей мирового лидера. Мы должны были «утереть наши слезы, расправить плечи и бесстрашно взглянуть в глаза будущему».