Хиллари Клинтон - Тяжелые времена

Я дала обещание, что не оставлю свой пост госсекретаря до тех пор, пока не начнется реализация каждой рекомендации. К моменту окончания моего срока мы эту задачу выполнили. К этому времени между Государственным департаментом, конгрессом и министерством обороны началась проработка вопроса об увеличении количества подразделений морской пехоты для обеспечения безопасности американских дипломатических объектов. Кроме того, были проанализированы данные и началась модернизация систем противопожарной безопасности и других систем обеспечения жизнедеятельности в соответствии с требованиями к оборудованию дипломатических представительств США. Началось оснащение всех зарубежных объектов более современными камерами наблюдения. При поддержке конгресса в службе дипломатической безопасности было создано 151 новое рабочее место, а также усилена подготовка персонала этой структуры Госдепартамента.

Как бывший сенатор, я понимаю необходимость и испытываю большое уважение к надзорной функции, которую призван выполнять конгресс. За восемь лет моего пребывания на Капитолийском холме я много раз брала на себя ответственность осуществлять эту функцию, когда полагала, что появились трудные вопросы, на которые нужны ответы. С учетом этого для меня было приоритетом с готовностью и достоверно ответить на запросы законодателям сразу же после того, как на наше генконсульство в Бенгази было совершено нападение. Я решила, что необходимо выйти на трибуну на Капитолийском холме не позднее недели после атаки на диппредставительство и проинформировать палату представителей и сенат о том, что нам было на тот момент известно. В этом брифинге принимали также участие директор Национальной разведки США Джеймс Клэппер, заместитель министра обороны Эштон Картер, заместитель председателя Объединенного комитета начальников штабов адмирал Джеймс «Сэнди» Уиннефельд-младший и другие высокопоставленные представители разведывательных и правоохранительных сообществ. Многие члены конгресса были недовольны полученными ответами, некоторые были откровенно рассержены. Мы сами были расстроены, не имея на руках ответов на все вопросы, но это не помешало нам сообщить то, что мы знали. Хотя брифинг должен был продлиться всего один час, я оставалась в сенатском зале заседаний повышенной секретности более двух с половиной часов и не ушла, пока каждый сенатор, который хотел задать вопрос, не задал его.

В течение последующих месяцев высокопоставленные представители различных ведомств (Государственного департамента, министерства обороны, ЦРУ, ФБР и других спецслужб), профессионалы, прошедшие длинный карьерный путь в своих учреждениях и ведомствах и в большинстве своем не принадлежавшие к какой-либо партии, более тридцати раз выступали на слушаниях различных комитетов конгресса (такие слушания проводили не менее восьми комитетов), представили тысячи страниц документов и отвечали на вопросы сенаторов максимально оперативно и, насколько это было возможно, полно.

В январе я более пяти часов давала показания в сенате и в палате представителей, ответив, вероятно, на более чем сотню вопросов от нескольких десятков членов обеих палат. Я отвечала так, как могла тогда ответить, исходя из той информации, которой мы на то время располагали. Несмотря на приближение момента окончания моего срока на посту госсекретаря, я заявила сенаторам и конгрессменам, что полна решимости осуществить все, чтобы, оставляя свой пост в Госдепартаменте, сделать это ведомство и всю нашу страну безопаснее и сильнее. Относительно нападений в Бенгази я заявила следующее: «Как я уже не раз повторяла, я беру на себя ответственность за все произошедшее, и едва ли есть другой такой человек, кто стремился бы исправить нынешнее положение дел больше, чем я». США выступают в мире роли мирового лидера, важность деятельности которого трудно переоценить, напомнила я законодателям, и если в каком-либо месте на земле нет американского присутствия, особенно в наиболее нестабильных странах, там обязательно возникают серьезные проблемы. Вот поэтому, в первую очередь, я и направила Криса Стивенса в Ливию, по той же причине и он хотел сам быть там. Я утверждала, что обеспечение наших сотрудников в передовых районах всем необходимым, а также снижение риска, которому они подвергаются, — это наша обязанность. Америка не может и не должна отступать.

Некоторые члены конгресса задавали вдумчивые вопросы, направленные на то, чтобы жестокие уроки этого события были нами учтены и усвоены для дальнейшего совершенствования нашей деятельности. Другие же были по-прежнему зациклены на теориях заговора, которые не имели никакого отношения к решению вопроса, как нам предотвратить подобные трагедии в будущем. А некоторые и вовсе приходили на слушания лишь для того, чтобы появиться перед телекамерами. Если же слушания проходили в виде закрытых заседаний, куда не допускаются представители прессы и где шансов «засветиться» на экранах у них не было, то на такие заседания они и не являлись.

Большое внимание было уделено выступлению Сьюзен Райс, нашего посла в Организации Объединенных Наций. Это выступление было показано по телевидению в различных воскресных программах (утренних ток-шоу) 16 сентября, через пять дней после терактов в Бенгази. Отвечая на вопросы, Сьюзен предупредила, что точных данных о том, что случилось в Бенгази, по-прежнему пока нет, а расследование еще не завершено. Однако, сказала она, по самой достоверной на сегодняшний день информации, теракты были «изначально спонтанной реакцией на события в Каире, которые произошли за несколько часов до этого, почти точным их воспроизведением (воспроизведением демонстраций протеста против нашего посольства в Каире, которые были, безусловно, вызваны видеофильмом). Мы полагаем, что произошедшее затем в Бенгази можно объяснить тем, что, по мере развития событий, возле консульства собрались антиамерикански настроенные экстремистские элементы».

Критики обвинили ее в фальсификации данных об акциях протеста, которых не было, с целью скрыть тот факт, что было совершено успешное покушение на один из органов американской разведслужбы за рубежом. Они с пристрастием изучали вопрос о том, кто в правительстве подготовил для Сьюзен «тезисы» в то утро. Они надеялись найти доказательства серьезных политически неправомерных действий со стороны Белого дома. Сьюзен изложила ситуацию так, как ее себе на тот момент представляло (справедливо или ошибочно) разведывательное сообщество США. Это было лучшее, что она или кто-либо другой могли сделать. На каждом этапе, как только становилось известно что-то новое, об этом сразу же докладывали конгрессу и сообщали американскому народу. Между неправильным пониманием чего-либо и намеренно неправильными действиями есть разница, и разница большая. Но некоторые попытались раздуть ошибочность представлений и представить это как намеренную ложь.