Дмитрий Зурков - Бешеный прапощимк части 1-9

В ответ молча с наигранным недоверием и скептицизмом оглядываю стены и потолок кабинета, наличествующую мебель. Ничего подозрительного не нахожу. Вентиляционных окошек нет, окна, несмотря на все еще летнюю жару, закрыты и даже задернуты занавесками. Затем вопросительно смотрю на Бойко. Тот понимает все с полувзгляда:

— Не беспокойтесь, господин подпоручик, перед заселением все проверялось. Но мы примем еще кое-какие меры безопасности. Против, так сказать, слишком любопытствующих.

Валерий Антонович достает из стоящего в углу шкафа миниатюрный граммофон и заводит пластинку с военными маршами. Затем мы усаживаемся поближе друг к другу, и начинается серьезный разговор…

— Денис Анатольевич, подробный рапорт напишите завтра здесь же, а сейчас расскажите самую суть.

— После того, как отправил отряд с батальоном Федоренко, остался для подрыва артиллерийских складов. В этом помогали офицеры гарнизона, пожелавшие уйти с нами — подпоручик Стефанов, прапорщики Бер и Синельников. Последний позже, в пути, получил ранение в ногу и был оставлен на попечении у местного жителя. С ним же осталась сестра милосердия, бежавшая с нами из крепости…

— Не отвлекайтесь по пустякам, продолжайте, подпоручик!

— Виноват, господин капитан!.. — Делаю вид, что вскакиваю и стараюсь принять строевую стойку.

— Да не ерничайте, Денис Анатольевич, сядьте! Мне нужно знать всю правду и все подробности случившегося в крепости. Слишком много нездорового любопытства идет оттуда после этого случая. — Валерий Антонович с ироничной усмешкой показывает пальцем в потолок, подразумевая нахождение там гипотетического начальства. — Очень многие высокопоставленные персоны очень сильно желают быть в курсе произошедшего. И, вполне вероятно, имеют среди работников штаба свои «уши». Надеюсь, нашим болтунам в курилке Вы ничего такого не поведали?

— Ничего, кроме совершенно секретных сведений о том, что все это время обеспечивал дополнительную охрану штаба фронта при его передислокации на новое место. Все, как договаривались заранее.

Что же касается главного вопроса, — германцы устроили парад в присутствии Кайзера, а потом Вильгельм II с приближенными решил пройтись по крепости. Мы к тому времени нашли отличное место для засады. Работали снайперы-сибиряки, Игнатов и Ступкин. Стреляли по Гинденбургу, Людендорфу и еще какому-то генералу. Кайзера трогать запретил, все-таки, августейшая особа, да и последствия могли бы быть непредсказуемыми. Результата попаданий еще не знаю. Сразу после выстрелов взорвались заминированные склады. Мы в это время уже убегали из крепости.

— Гинденбург и Людендорф мертвы, третьим был генерал Безелер, он в тяжелом состоянии в госпитале… Вы, сами того не осознавая, сделали великое дело, Денис Анатольевич. Помимо того, что это был самый способный дуэт в германском генералитете, эти двое ратовали за полный разгром России, в отличие от, скажем, генерала Фалькенгайна, начальника германского генштаба… Учтите, я сейчас довожу до Вас секретные разведданные!.. Никому!.. И предупредите всех своих орлов, чтоб держали язык за зубами! Ничего не видели, ничего не слышали, да и к моменту взрывов были уже далеко от крепости! А то в Петрограде по словам Николая Степановича, — Батюшина. — Видя мое недоумение, поясняет Бойко. — Уже нашлись умники, заявляющие, что, коль в германского императора стреляли, то и в нашего Самодержца могут. А там и до новой пугачевщины рукой подать. И, между прочим, ходят эти умники с аксельбантами генералов свиты Его Императорского Величества. Учтите на будущее!

— Своих-то я предупрежу, а вот что делать с господами офицерами? Я-то попросил их держать язык за зубами, только вот послушают ли?

— Я с ними поговорю, да и расписки о сохранении тайны возьму… Не хотите кого-либо оставить при роте? Как они Вам показались, толковые?

— Трудно сказать, Валерий Антонович… Грамотные офицеры, в плен сдаваться не захотели, пошли даже на нарушение приказа… А поглубже копнуть — это время нужно.

— Немного времени у нас будет. Квартировать будете с батальоном Федоренко и другими вышедшими. Пока Анатоль со своими драгунами не подготовит новое место под Минском.

Следующий вопрос к Вам, Денис Анатольевич. Двое ваших казаков сдали мне большую сумму в германских марках. Сказали, что вытрясли их из какого-то германского чиновника.

— Так точно, взяли в обозе цальмайстера с кассой. Монетную мелочь использовали в качестве начинки для фугаса, чтобы погоню притормозить, остальное решил выносить.

— Вот и возникает у меня вопрос… А как бы Вы сами распорядились ими? — Уловив непонимание, Бойко поясняет: — Помните наши разговоры относительно Священной дружины?.. В этом деле деньги могут сыграть очень важную роль. Я предлагаю употребить их именно на это. Что скажете?

Киваю в ответ, типа, не возражаю. А сам думаю о том пакете, что подарил Матвей. Про него я никому не буду рассказывать. И вопрос не в недоверии к Валерию Антоновичу. Просто в таком деле, действительно, финансы должны быть децентрализованными, чуть-чуть здесь, чуть-чуть там. Короче, не складывайте все яйца в одну корзину…

— … задумались? Я понимаю, что вы все устали, дело сделано большое. «Языки» с передовой в один голос утверждают о почти катастрофическом ухудшении снабжения в последние недели. И, я считаю, что это целиком заслуга Вашей роты… Сутки Вам на отдых, завтра к обеду быть у меня для канцелярщины. Что Вы удивляетесь? Подробный рапорт о действиях и отдельный — о представлении к наградам… Да, и самому, скорее всего, как только переберетесь на постоянное место дислокации, вместе с несколькими подчиненными придется отправиться в штаб фронта. — Валерий Антонович укоризненно смотрит на меня, затем ехидно замечает. — В тот раз мне за Вас пришлось отдуваться и писать рапорта о наградах, теперь же — сами-с, господин ротный командир.

Что-то я не понял, какой тот раз и какие такие награды? Или это начальство так утонченно издевается над подчиненными? Теперь понимаю всю грусть полковника Давыдова в «Эскадроне гусар летучих», когда в конце фильма ему приказывают следовать на соединение с регулярной армией…

— … Денис Анатольевич! Да-с, видно действительно слишком устали. — Капитан протягивает мне небольшую брошюру в коленкоровом переплете. — Завтра рапорта будете под мою диктовку писать. А книгу сию изучите на досуге. И, чтоб было понятно, в штаб фронта едете за Георгием для себя и медалями «За храбрость» для остальных.

После этих слов Валерий Антонович искренне наслаждается моим ничего не понимающим видом и временным онемением, после чего продолжает оттягиваться на бедном, несчастном подпоручике, тупо смотрящем на обложку, на которой тиснеными буквами значится