Марик Лернер - Врата учености

Она заметно усмехнулась. Значит, правильно себя повел. Все это для публики и отписки. Хотя орден и повышение в чине никому не лишние. Остался в пролете. Зато душу отвел.

— А за полезность, — сказала Анна Иоанновна неожиданно, — дам-ка я тебе Мишин остров в вечное пользование. Уж очень созвучно твое имя с водящимися там медведями.

Я посмотрел на нее с оторопью, под смех придворных, всегда готовых порукоплескать очередной фразе благодетельницы. Столь тонкий юмор не дошел. На черта сдался целый остров, когда давно подаренный участок частично застроен. Нет у меня средств довести до конца задуманное. И ведь не бедный, а руки не доходят, все уходит на иные проекты и заботы.

— Тем более что должна тебе возвернуть за взятый под Сиротский дом участок.

Натурально лучше бы орден. Он из настоящих драгоценных металлов делается, и с бриллиантами. Какой, кстати, намеревалась вручать. И ведь не спросишь теперь. Уплыло.

— Руку целуй, — пихнули в спину.

Послушно рушусь на колени и провозглашаю кучу прочувствованных слов. Э, в конце концов, земля есть земля. Прямой дороги к успеху не существует, и продвигаюсь в правильном направлении, невзирая на заминки. Придет время — и застроят все кругом. А пока можно там людей расселить и подсобное хозяйство организовать. Петербург проглотит все, успевай завозить продукты в любом количестве.

Давно у меня в доме не собиралась столь представительная компания. Хозяева пяти шелковых фабрик: четверо русские купцы Евреинов, Старцов, Павлов, Мыльников и армянин Францов. Представитель купеческой компании Томилина и Рюминых, которым принадлежала единственная в России фабрика по производству игл. Ярославец гостиной сотни Затрапезный. У него кроме полотняной также писчебумажная, коломяночная и масляная фабрики. Крупным полотняным и писчебумажным фабрикантом был также купец Афанасий Гончаров. Владельцы суконных фабрик Болотин, Пушников, Твердышов, Герде из обрусевших немцев.

Купцы и мануфактурщики косились друг на друга подозрительно. Особых раздоров между ними не существовало, специально предварительно проверял, однако не принято было собирать сразу толпу народа для разговора. Обычно дела решались неспешно, с глазу на глаз и за закрытыми дверями. Система аукционов, введенная для академии и регулярно употребляемая на моих предприятиях, когда выдавалось задание и в поставщики выбирался предложивший самую низкую цену при прочих равных условиях, была пока в новинку. Тем не менее многие ее пользу уже оценили. Правда, как водится, в основном иностранцы.

Все-таки на приглашение отреагировали оперативно, и отказавшихся не нашлось. Из Москвы приехали и даже Казани. Кроме всего прочего, людям любопытно, а силком заставлять нет смысла. Будет только хуже. Незабвенный Петр I задрал тарифы на ввозные товары на невообразимую высоту для создания собственной промышленности. И все бы замечательно, однако очень скоро выяснилась неприятная вещь: качество собственного товара оказалось худым, а стоимость выше завозного.

Защита собственного рынка хороша в меру. Наличие государственных монополий и отсутствие конкуренции очень быстро убивает на корню заинтересованность в улучшении товара. Все равно схавают за неимением выбора. Торговцы были заинтересованы в открытии рынков и не так давно получили новый таможенный тариф 1731 года. Он назначал на российские товары пошлину в двадцать процентов с цены, а с тех, «которые хотя и делаются, но немного, или вовсе не делаются, но государству не нужны», пошлина всего в десять процентов.

Основная проблема была в желании дворян запретить устраивать кому бы то ни было фабрики помимо них самих. За крестьян уже взялись, отнимая у них собственность, теперь шли разговоры и о купечестве. Меня уничтожение промышленности, а без опыта и умения мы получим возврат к положению, когда многие дворяне, не справившись, брали в долю купцов и даже крестьян, а позже и вовсе избавлялись от убыточных предприятий, никак не устраивало.

В данном случае корысть минимальна, а вот связи на будущее могли завязаться серьезные. Если дело пойдет, а я очень на то надеюсь, следующее предложение выслушают не только внимательно, но еще и охотно вложат деньги. Для создания банка они нужны в немалом количестве. Без свободных денежных средств и возможности занимать под небольшие проценты никакой индустриализации не проведешь. Вот и висел у меня очередной проект финансового учреждения на паях. Для начала исключительно компаньонам и вкладчикам, а дальше как пойдет.

— В Академии наук добились очередного успеха, — после положенных слов и представлений начал заготовленную речь.

Вряд ли кто не уловил этого «очередного». На самом деле из кучи запланированных исследований через достаточно длительный срок первый серьезный прорыв. Картография и сбор статистики к таковым отнестись не могут, а прогресс с селитрой пока лишь намечается. Как всякие жулики, ученые обещают, обещают, да обещанного три года ждут. Срок не истек.

— Мы, — подчеркнуто для умных, — нашли промышленный способ создания чистого цинка.

Я покосился на листок перед собой, под настороженное молчание с задумчивым поглаживанием бород. Теоретически, зная, из чего состоят исходные вещества, можно представить определенную цепочку действий.

Основной ужас, что как раз об этом сегодня смутные представления, а мои сокровенные знания про Аш-два-О и тому подобное ничем не подкреплены, кроме учебника, оставшегося в будущем. Частенько приходится производить сотню опытов, прежде чем получишь искомый результат. И тот чисто случайно. Во всяком случае, у меня осталось стойкое ощущение удачного совпадения после долгого периода неудач.

С другой стороны, оно и к лучшему. Если бы было так просто получить, кто бы платить стал за всю эту работу, и чем бы я занял моих академиков? А так можно надувать щеки и хвастаться успехом, выбивая под это дело у государства очередные льготы. Мои коммерческие интересы замечательно совпадают с его державными.

Цинк ввозили из стран Востока, но в очень небольших количествах. Пытались получать точно так же, как и другие металлы. Руду обжигали, превращая цинк в окись, затем эту окись восстанавливали углем. На выходе получали ноль. Не выплавлялся потому, что этот металл уже в плавильной печи испарялся. Наладить цинковое производство удалось лишь после того, как руду стали восстанавливать в закрытых ретортах без доступа воздуха.

Даже моих знаний хватает, чтоб вспомнить возможное применение — сплавы, в первую очередь латунь и бронза. Цинкование железа, спасающее от коррозии. Простейший способ — окунание листов в жидкую массу — напрашивается. Оксид цинка, то есть белый налет, и раньше получаемый алхимиками в минимальном количестве, после небольшого нагоняя тоже нашел применение. Замешенный на натуральной олифе, превращается в цинковые белила, и главное — цинковая мазь используется в медицине при кожных заболеваниях. Тут пока окончательно не установлен состав, однако опыты уже ставятся.