Владимир Поселягин - Комсомолец

— Я думаю, все проще. Помнишь, на днях Васильев докладывал об обнаружении еще двух бандитов из этой банды? Ну, где, согласно рапорту Москаля, он их оставил? Тот внимательно осмотрел место схватки и вынес вердикт, что молодого допрашивали, и серьезно допрашивали. А ведь этот молодой и его напарник, бывший капрал, ранее состояли в другой банде. Помнишь банду Юдэныча? Где он работал, пока его не прищучили наши сослуживцы — напомнить?

— В окрестностях Владимира-Волынского они действовали, — согласно кивнул Немцов.

— Вот-вот, и наш Малыш двигается проверить их ухоронки и известные лежки. Хотя не думаю, что ему много о них известно. Рядового бандита допрашивал… М-да.

— Да, вполне возможно.

— Ну, это единственный логичный ответ на его маршрут движения. Что еще ему там делать?

— Что с наблюдением, снимать?

— Да, эту банду еще в прошлом году почти всю ликвидировали. Только часть ушла. Не думаю, что там что-то есть. Снимай. Нечего отвлекать наших лучших следопытов, чтобы охранять парня. Как он уже доказал, он и сам вполне может справиться со своей защитой. Не маленький уже. Побегает по пустым базам и вернется, тогда уже нормально поработаем. Теперь давай по выезду в Антоновку — информация о появлении сына Марвихи подтвердилась?..

Утром меня разбудили влажный нос и вылизывание лица. Почуяв специфичный запах щенка, я не глядя потрепал его по макушке, давая понять, что проснулся, и, широко зевнув, сел в своей импровизированной постели. Что хотел Шмель, было понятно. Поэтому перегнувшись через бортик, я спустил его на землю, где он сразу присел и пустил лужу. Даже отбежать сил не хватило, так терпел. Молодец, хороший пес, понимает, что можно, а что нельзя.

Спал я на сене в повозке — а что, готовая постель. Только накинул на нее брезент и укрылся одеялом. Под головой у меня была чудо-подушка. Как увидел ее в военторге, сразу купил. Она была надувная, для походов. Удобно и места мало занимает.

Вчера я двигался почти не останавливаясь, только один раз позволил передохнуть часок, напоил и накормил животину.

Слежку я видел. Двое крестьян с военной выправкой только насмешили, но молодцы, я их не сразу засек.

Так вот, преодолев за день километров сорок, я встал лагерем на берегу реки. Место тут было не особо открытое да еще окруженное кустарником — самое то для лагеря. Варить ничего не стал, так что мой пятилитровый котелок остался нетронутым в повозке. Только вскипятил воду на костре в чайнике и сделал бутерброды. Шмелю я нажевал хлеба с салом — двух кусков вполне хватило — и воды налил в его личную миску, а Красавцу навесил торбу с овсом. Пил он из речки, да и пасся на лугу со стреноженными ногами. До темноты я перекладывал вещи и делал так, чтобы все было уложено удобно и легко доставалось. Не забыл и про оружие: перебрал, а винтовку дополнительно еще и почистил. После боя бывший владелец, по понятным причинам, этого никак не мог сделать, да и я только сейчас нашел для этого время. Благо знал эту систему, приходилось стрелять и чистить, как СВТ и СКС. Жаль, что последнего пока не существует. Отличный самозарядный карабин… Будет.

Зевая, я вылез из повозки — немного прохладно было ночью, так что не зря в повозке спал, на земле даже с подстилкой задубел бы. Почесав стволом пистолета бок, лениво осмотрелся и накинул куртку, убрав «парабеллум» в нашитый чехол-кобуру. Сторожа нет, вот и приходится держать оружие под рукой. Пока другого способа охранять себя не было, одна надежда на животин. Но и она пока слабая.

Сделав пару приседаний, я быстро навернул портянки и сунул ноги в слегка влажные сапоги, после чего заторопился в кусты, где у меня был обозначен туалет. Одежда тоже была влажной — роса выпала. Сам я спал в одном исподнем, байковое одеяло хорошо грело. Ничего, сейчас чайку вскипячу, согреюсь. Шмель бегал вокруг меня и радостно скалился, показывая красный язык. Пока я заседал в кустах, он убежал к повозке и стал там носиться вокруг колес, то ли согреваясь, то ли выпуская молодой задор.

Умылся в прохладной речушке, развел костер и подвесил над ним чайник.

Глядя, как лижут языки огня начинающие чернеть бока, я размышлял о своих дальнейших планах, нарезая сало на тряпице-скатерти и локтем одновременно отгоняя Шмеля, пытавшегося прорваться к вкусняшке. Пока хлеб не зачерствел, нужно его съесть, а там уж можно и на запас сухарей переходить. К тому же Шмелю сало нельзя, в прошлый раз дал полакомиться, да и то там было больше хлеба. Ничего, вечером супчику сварю, там нормально поест, как дома питался, а сейчас — хлеб и вода.

Свое, можно так сказать, начальство я не обманул, о схватках и допросе рассказал все, что было. Но вот кое-что действительно утаил. Допрос того молодого, самого первого взятого «языка». Так вот, интересную историю он мне поведал. Раньше этот парнишка, его напарник и еще один парень — его убили два месяца назад — действовали в другой банде. Ту частично уничтожили, частично рассеяли, кто-то выжил, но большая часть или погибла, или попала к нашим. Так вот, особо много этот крысеныш не знал, но рассказал про одно очень заинтересовавшее меня место. Сам он там бывал трижды, два раза его водили с закрытыми глазами, а в третий, когда их гнали бойцы НКВД, он дорогу запомнил. Именно тогда они укрылись в этом бункере втроем и пересидели в нем две недели, трясясь от страха. Потом уж осторожно проверили и, убедившись, что парней в васильковых фуражках рядом нет, разбежались по своим хатам. Ну а потом капрал их собрал и привел в банду Прохора Черного.

Так вот по бункеру. Он был польским, построенным лет десять назад с соблюдением всей секретности. Находится этот бункер, если Иван не врал, в восьми километрах от моей теперешней стоянки и укрыт не в лесах или других труднодоступных местах. Нет, он находился в трех километрах от шоссе на Владимир-Волынский, можно сказать, в чистом поле, которое пашут местные крестьяне из ближайшей деревушки. А все дело в овраге, что пересекал поле, глубоком, с отводами в разные стороны. Вот в одном из склонов, укрытый для маскировки травой, и находится вход. Сперва деревянная крышка с уложенным на нее дерном, а дальше уже бронированные двери. Как я понял из пояснений молодчика, это был командный центр местной обороны. Бункер имел один уровень, десяток помещений, санузел и даже электричество от генератора, но тот был сломан.

Меня заинтересовало в рассказе Ивана то, что капрал очень просил, когда еще был живой, не рассказывать об этом бункере. Наверняка третий, прирезанный — его рук дело, отказался молчать. Еще меня заинтересовали склады бункера. А это продовольствие долгосрочного хранения, а также манившие меня боеприпасы и вооружение. С одной винтовкой и пистолетами с бандами не поработаешь. Хоть бы там пулемет нашелся. Вот это уже праздник.