Владимир Поселягин - Комсомолец

Похоже, появились те, на кого я и собирался охотиться — диверсанты противника, состоявшие в основном из местной шушеры. А это как раз мой контингент.

Поводья у меня были в левой руке, пока я приготавливал оружие и возился со щенком. Взяв их в обе руки, стегнул Красавца по крупу и стал подправлять, чтобы он не съезжал на обочину полакомиться травкой. Я знал, что пора устраиваться на отдых, вставать на ночевку, но пока не до того, да и нормального места, как я уже говорил, вблизи не наблюдалось.

Проехал я буквально метров двести, как заметил, что мне навстречу выезжает из глубокого распадка телега с возницей и двумя пассажирами. До них было метров триста, однако на зрение я не жаловался и рассмотрел всех троих.

С виду это были горожане, только возница в крестьянской одежде. Даже беглым взглядом было видно, что деревенский подвозит попутчиков. Я бы, скорее всего, тоже на них особо не обратил внимания, маскировка на моем уровне. Однако связать выстрел и этих трех молодчиков, а каждому на вид от двадцати пяти до тридцати пяти, было нетрудно.

Те сперва притормозили, но разглядев, что им навстречу едет простой мальчишка, да еще со щенком сбоку — думаю, характерные уши Шмеля они разглядели, — двинулись, не сбавляя скорости.

При приближении я сдал немного к обочине, чтобы пропустить встречную телегу. Те, видимо, посчитав меня неопасным, собрались проехать мимо, однако это уже мне было не нужно. Как только мы разминулись, я тормознул Красавца и, схватив автомат, спрыгнул на дорогу, громко свистнув.

Мой свист прозвучал для этих подозрительных граждан как гром среди ясного неба.

— Стоять! — рявкнул я, удерживая тяжелый автомат обеими руками и крепко прижимая приклад к плечу. — Сошли с телеги. Руки держать на виду… Теперь отошли от телеги на пять метров и встали на колени, руки на затылок… Лицом ко мне, я сказал!

Как только неизвестные выполнили мой приказ, я повесил автомат на шею так, чтобы стрелять от живота — я так уже не раз делал, опыт есть. Подойдя к телеге так, чтобы она находилась между мной и неизвестными, стал ворошить старую солому. Почти сразу мне улыбнулась удача в виде австрийской винтовки, ранее штатного оружия Войска Польского. Однако от нее порохом не пахло, это означало, что в телеге есть еще оружие. Выстрел, что я слышал, был сделан из винтовки. У пистолетов другой звук. Но сразу искать я его не стал, поведение и перешептывание бандитов показались мне подозрительными.

Вскинув автомат, я очередью в десять патронов свалил на дорогу обоих «горожан». После чего направил еще дымящееся дуло на «крестьянина» и спросил:

— Какая у вас поставлена задача, что успели сделать, и что тебе известно о других группах?.. Ну!

— Да пошел ты! — сплюнул «крестьянин» на дорогу, опуская руки.

— Неверный ответ.

Вторая очередь пришлась по ногам этого упорного националиста. Тяжелые парабеллумовские пули рвали ткань брюк, кожу, мышцы, сухожилия и кости, превращая некогда крепкие и слегка коренастые ходилки бандита в кровавое месиво. Через пару секунд до того дошло, что случилось, и тишину прорезал дикий крик.

Подойдя ближе, я присел рядом с трупами и, поглядывая на воющего возницу, обыскал его напарников. У одного из них в карманах обнаружились два магазина к ТТ, сам пистолет был за поясом. Второй был пуст. У возницы я нашел небольшой «браунинг» и всего один магазин. Пистолет находился глубоко в кармане брюк, и стало понятно, почему он не пытался его достать. Слишком много времени на это требовалось бы.

Пнув по раненой ноге возницы и вызвав у него новые стоны, я спросил:

— Ну так как, будем говорить? Давай покайся, судя по кровотечению, у тебя минут пять, не больше.

После второго удара тот все-таки заговорил, но, к сожалению, ничего интересного я от него не узнал. Обычное мясо, которому поставили задачу ездить по дорогам, не выезжая на трассы, где было полно постов, и уничтожать как можно больше средств связи, те же телеграфные столбы с проводами, ремонтные бригады, а также одиночных командиров и политработников.

Только один плюс. Я буду проезжать мимо той деревушки, где жил их идейный главарь. Навестим иудушку.

Про выстрел я тоже узнал. Оказывается, два часа назад они повалили телеграфный столб, порвав провода, а когда возвращались, обнаружили на обочине полуторку с надписью «Связь» на борту, поставленный на место столб и начинающих натягивать провода на изоляторы ремонтников. Убедившись, что никого рядом нет, их взяли на прицел, после чего двух банально забили штыками, а один побежал. Вот выстрел по нему я и слышал. Добив раненых, бандиты поехали дальше по дороге, чтобы переночевать в одной из деревушек, у знакомой одного из бандитов. Работать они начали сегодня и, кроме убитых лейтенанта ВВС и ремонтников, ничего сделать не успели.

Найдя в телеге документы лейтенанта и ремонтников — бандиты их собирали для подтверждения свой деятельности, — я вытащил затворы у их оружия и бросил рядом у тел. После чего перекидал запас патронов к себе. Кому надо, те поймут, что тут произошло. Лошадь я оставил на месте — или ее прохожие обнаружат, или сама двинется к ближайшей деревушке. Возиться с ней мне было неохота, своего хватало.

Через минуту я уже ехал дальше, с удовольствием уминая свежий хлеб с салом. А что? Трофей. Шмель, вон, тоже с удовольствием ел хлеб, да и Красавца я угостил посыпанной солью горбушкой.

Скатившись в распадок, откуда выехали бандиты, я действительно заметил в трехстах метрах дальше полуторку и столбы с провисшими проводами.

Подъехав ближе, я остановился, и пока Шмель резвился вокруг повозки, выпуская энергию, направился к столбам. Бандит не соврал, двое ремонтников лежали у одного из столбов. Их убили безоружными, просто глядя в глаза начали резать. Третий, молодой парнишка, лежал дальше, метрах в пятнадцати. Пуля вошла в спину, раздробив позвоночник, и вышла в районе печени. Он еще был жив, когда один из оуновцев подошел и добил его, дважды ударив ножом.

Трогать я ничего не стал, после осмотра поехал дальше. Это работа патрульных.

Уже совсем стемнело, поэтому, мысленно отругав себя, что не встал на ночевку раньше, свернул к видневшейся дальше рощице. Отъехал от места убийства работников узла связи я всего километра на три, когда в сгущающейся темноте рассмотрел ее. Дальше я развел костер и, пока кипятилась вода в чайнике, обиходил своих животных, накормил и напоил, устроив на ночевку.

Утром меня разбудило ворчание Шмеля. В последнее время он начал ответственно подходить к исполнению своих обязанностей, да и мои уроки не проходили даром. Поэтому когда от остановившейся на дороге машины ко мне направились двое бойцов и командир, я принял сидячее положение, прошуршав сеном, и лениво протер лицо, пытаясь прогнать сонную одурь. Заодно незаметно осмотрел армейцев, пытаясь определить, настоящие они или ряженые. По виду были настоящие, а так — поди пойми.