Владимир Поселягин - Осназовец

Когда я подъехал ближе, ко мне из-за деревьев вышел Ефимов с карабином на плече. Видимо, его была очередь дежурить. Когда я заглушил мотор и открыл дверь, чтобы выйти, тот сказал:

— Что-то рано, мы тебя позже ждали. Четвертый час всего.

— Успел раньше все дела запланированные сделать. Давай разгружаться, — махнул я рукой.

— Ого, солидно, — заглянув в салон и кузов, удивился тот.

— Бери корзины с продовольствием, а я остальное прихвачу, надеюсь, за один раз все утащим.

— Машину бы убрать надо, с дороги видно.

— Сейчас разгрузим и уберу.

— Вот под деревья загони, там уже не видно будет.

— Да, туда можно, — посмотрев, куда указал капитан, согласно кивнул я.

Мы разгрузили пикап, и пока щенок играл с Ефимовым, прыгая вокруг него и не даваясь, я завел машину и загнал ее под деревья. Тут они росли не особо густо, так что почти на пятьдесят метров угнал. Главное потом обратно выгнать. После этого мы подхватили все вещи и нагруженные, как мулы — половина была навешана на велосипед, который я толкал, — направились вглубь леса. Смелому пришлось бежать рядом, мне просто некуда было его взять, но ничего, пусть побегает, ему это даже полезно.

— Нашли площадку? — спросил я на ходу капитана.

— Да, довольно приличное и ровное поле. Только далековато оно отсюда.

— Капитан его видел?

— Сам выбирал, в твоем летном комбинезоне ходил.

— Это хорошо. Как у вас вообще?

— Штурман вроде ничего, бледность ушла, румянец появился. Остальные бдят, площадку-то нашли.

— Это хорошо, что нашли. Планы у меня немного поменялись, поэтому акцию я проведу сегодня, сегодня же и самолет буду угонять. Но это сейчас на месте расскажу. Капитана я забираю, он самолет поднимать будет и сюда перегонять.

— Интересно, что вы делать будете.

— Это уже нас двоих касается. На вас — обеспечить этой ночью освещение посадочной полосы. Я вам моторного масла дам, есть у меня запас, нарвете тряпки, сделаете факелы и ими подожжете костры. Веток сухих в лесу нарубите. Ну, там дальше понятно, садитесь и улетаете, а я дальше по своим делам уберусь.

— Разберемся, — уверенно кивнул капитан.

Мы добрались, наконец, до лагеря и приступили к ужину, я тоже проголодался. Еды было наготовлено много, дня на три-четыре, да еще крупы и остального, я не планировал проводить акцию сегодня, а вот пришлось. Да, в принципе, я и рассчитывал, что это все мне достанется.

Когда мы поели, я взял из стопки верхнюю газету и, показав на первую страницу, сообщил:

— Все, парни, не ищут вас. По предположению гарнизона Берлина, который и занимался вашими поисками, вы погибли в самолете, не успев выпрыгнуть. Видать, хорошо вы свои парашюты спрятали, не нашли их.

— А с остальными что? — подался вперед Колясьев. — Их поймали?

— Двоих. Трое были убиты при сопротивлении, — ответил я и сменил тему: — У нас мало времени, нужно собираться. Переодевайтесь, а я пока к самолету сбегаю, велосипед в салон уберу.

— Почему акция будет проведена сегодня? — поинтересовался Ефимов.

— Потому что одна из моих целей в данный момент устраивает прием у себя в доме, и мне нужно сегодня вечером его навестить. Причем быстро, в Варшаву вечером вылетает пассажирский рейс, на котором мы должны быть.

— Ты хочешь угнать самолет с пассажирами? — сразу все понял капитан.

— Угонять его будете вы, а если меня спросят, скажу, что впервые слышу об этом, — засмеялся я. — Да не волнуйтесь вы так, сядем на выбранной вами площадке, выгоним пинками, и летите, куда вздумается. Война все спишет, тут главное без жертв обойтись, если это вас так волнует. Кстати, раз вы все равно улетаете, то я заберу палатку, посуду и крупу с другим продовольствием, вам того, что в корзинах, дня на три хватит.

— Да, и спасибо за вино, — отсалютовав бутылкой, поблагодарил Ефимов.

— О, а оно откуда? Я не заказывал… Может, как подарок положили в ресторане?

— Все равно спасибо.

— Вы особо не увлекайтесь, — попросил я, вставая.

— Даже не тронем. Вот вернемся к нашим и торжественно разопьем.

— Ну и ладушки.

Пока Колясьев переодевался в гражданку, я навесил на велосипед вещи и продовольствие, после чего покатил его к самолету.

Там убрал все в салон, пришлось из него кое-что повытаскивать, чтобы все компактно уложить. После этого я сбегал за мешком к схрону и убрал его в самолет, последним в салон пошел велосипед.

И со шлангом и двумя канистрами я вернулся в лагерь.

— А это зачем? — удивился вышедший из кустов капитан. Он уже переоделся в костюм, который ему был вполне впору, только вместо обуви были командирские сапоги. Они блестели, видимо капитан этим и занимался, натирал до блеска.

— Баки у вас будут полные. Поделитесь, — пояснил я. — Все, уходим.

Оставшиеся в лагере летчики были строго проинструктированы, что им делать, так что мы отправились обратно к машине. Парням нужно было до темноты перебазироваться на опушку, где находится подобранное поле, мне его уже осматривать не надо, все равно капитан будет сажать, пускай сами готовят, ну а у нас работа полегче — пригнать самолет.

Добравшись до машины, мы заняли сиденья в кабине. Я передал на руки капитану Смелого, и пока тот с ним играл, задом вывел машину из леса и, развернувшись, начал осторожно спускаться с холма. Вы ехав на дорогу, мы покатили к столице.

— Слушай, лейтенант, а там ведь вроде наши? — когда мы проехали треть расстояния, указал капитан на работающих в поле под охраной военнопленных.

— Наши, — нехотя подтвердил я. — Шестеро было, сейчас трое осталось. Я уже думал, как им помочь. По всем прикидкам никак. Не вписываются они в нашу операцию. Так что парням придется ждать, когда мы дойдем досюда и будем брать Берлин.

— Когда это еще будет…

— В сорок пятом… по моим прикидкам.

— Да тут кто как прикидывает, — вздохнул капитан.

Чуть позже мы свернули на второстепенную дорогу. Колясьева удовлетворило мое пояснение про пост на дороге. Так же мы проехали пост и на въезде в город. Капитан с интересом осматривал Берлин, было видно, что его интересовало всё. Обнаружив в бардачке карту города, он указал на нее и спросил:

— Она тебе нужна? Я могу взять ее?

— Берите, — пожал я плечами.

— Вот за это спасибо, — обрадовался тот и убрал карту во внутренний карман пиджака.

— Сейчас до гостиницы доедем, там у меня в номере душ, примете, а то от вас лесом пахнет и костром. Подозрительно. И старайтесь не говорить, лучше вообще глухонемого изображайте, мычите и трясите в непонимание головой. Я так уже делал, срабатывало.

— Понял, — кивнул тот.

Мы подъехали к гостинице и, заперев машину, прошли в мой номер. Портье поинтересовался, кто мой спутник, я ответил, что коллега, мол, он ненадолго, мы идем на день рождения к знакомому. Пока капитан плескался в душе, я переоделся в довольно дорогой парадный костюм и проверил, как пола пиджака закрывает пистолет за поясом. Пришлось делать петельку, чтобы он держался.