Коллектив авторов - Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА VI

– А ты часом не передумала? Может, последнее желание? Может, хочешь чего? – спросила Смерть больше для проформы.

Я пожала плечами. Даже если передумала, что с того?

– Нет, – говорю, – прими в объятия. Ничего не надо, спасибо, – сказала я из вежливости.

Смерть передёрнуло. Обиделась:

– Как это ничего не надо? Все вон просят, в ногах валяются, дай лет десять, ну, хоть годик!

– Врёшь, никто у тебя ничего не просит. Все от тебя бегают, пока могут, или если кто по собственной воле идёт, то гордо и ничегошеньки у тебя не просит. Вот, в другие кабинеты очередь, а к тебе – никого. И мне от тебя ничего не надо.

– Слушай, – вдруг тихо говорит она, – а какой стиль мне подойдёт?

– Говно вопрос, – говорю я, – тебе подойдёт «вамп»! А что, у вас тут и бутики имеются?

– Ты только представь меня в образе, – улыбнулась она, – и готово дело!

Я смежила веки и сосредоточилась. Через минуту я открыла глаза: Смерть решительно подошла к зеркалу и сорвала с него чёрную тряпку. С непривычки покачиваясь на каблуках, она смотрела на своё отражение с радостным удивлением: на ней было ярко-красное облегающее с асимметричным вырезом мини-платье, чёрные чулки и чёрные же сапоги выше колен на высоченном каблуке. Кожа её была бледна и мерцала, когда она делала вдох, волны света проходили по её телу и гасли на выдохе. На губах была красная помада, ресницы были черны, как ночь, длинные густые волосы тоже были чёрные, с легкой проседью, что ничуть её не портило. Лицо было матовым, без малейшего румянца. Сквозь щёки, как на рентгеновском снимке, слегка просвечивали зубы с длинными корнями. Белел прямой нос с хищными ноздрями. Неплохо. Я гордилась собой.

Она поставила две рюмки, налила коньячку и села за стол напротив меня.

– Мне нравится. Что ты за это хочешь? – спросила она охрипшим голосом. – Всё сделаю.

Я поняла, что мне не отвертеться. И ещё поняла, чего я хочу на самом деле.

– Не приходи к Мите, – сказала я, – не тронь его.

Она закурила ещё одну, кивком спрашивая меня: будешь? Я покачала головой: нет, и мы выпили не чокаясь.

– А как он… ну, ты понимаешь? – спросила Смерть, глядя перед собой голодными тоскливыми глазами.

– Классно, – сказала я одними губами.

Смерть молчала. Сигарета обожгла ей пальцы. Пепел серой гусеницей упал на моё заявление.

Родился 26 апреля 1964 года в Ростове-на-Дону. Окончил Московский институт электронного машиностроения. Работал преподавателем в институте, различных IT-компаниях г. Москвы.

Автор восьми изданных книг по программированию. В 2013 году в серии «Виктор Ерофеев представляет автора» вышла его дебютная книга беллетризованных воспоминаний об армейской службе офицером сразу после окончания института «Двухгодичник. Сказки про Красную армию». Книга была выдвинута на международную Лондонскую премию Интернационального союза писателей.

В 2015 году в серии «Библиотека журнала «Российский колокол »» вышла вторая книга автора «Независимый кандидат »; в которой сквозь причудливую призму фантастики показаны реальные проблемы нашей современности, и к чему они могут привести, если их не решать.

Правильно психологи говорят, что все проблемы начинаются с детства. Вот сколько раз я еще дошколенком мечтал, чтобы скорее наступил день рожденья, Новый год, отпуск мамы. Стрелки на часах в такие моменты просто замирали. Я каждые пять минут прибегал в комнату родителей с единственным вопросом: когда же это все-таки случится? И именно в один из таких моментов мама, сама того не подозревая, выдала зацепку, ведущую к решению: «Ты поспи, проснешься, и праздник уже наступит». То есть получается – надо выпасть из времени на какой-то нужный тебе период, а потом опять в него вернуться, прямо перед самым началом события. Я, правда, тогда не мог так это даже сформулировать, не то что реализовать. Хотя мамина фраза где-то в голове все-таки отложилась.

Оборотная сторона тянущегося времени – время чересчур быстро летящее. Оно стрельнуло в меня значительно позже. Первый раз, наверно, в юности. Ну, ночь перед экзаменом в расчет не берем. Там, конечно, тоже хотелось, чтобы еще два часа нарисовалось для последних билетов. Хотелось, разумеется, но не так чтобы очень. Да даже если не сдашь экзамен, назначат другой день для пересдачи. А вот ночь после сессии – это да. Ее частенько удлинить хотелось. Сидишь с однокашниками, выпиваешь, общаешься, и вдруг – бац! – рассвет, а ты еще самой главной темы не обсудил, самого главного вопроса не задал.

Потом девушки пошли. Время с ними влет проносилось. Вроде только встретились, а уже домой бежать надо, пока метро не закрылось (на такси-то денег тогда не было). То, что родители не спят до моего возвращения, как-то в расчет не бралось. Молодость, что ж с нее возьмешь. Так что предпосылки время где-то поджать, а где-то растянуть уже тогда были. Правда, как это чисто практически решить на тот момент, я не задумывался.

А после сорока время совсем другой темп приобрело: на работе тянется, как жвачка у школьника, а выходные даже замечать не успеваешь. Вот только вечер пятницы – и уже утро понедельника. Как и куда пролетело – непонятно. Вот и родилась у меня мысля – тянущееся время сжимать, а улетающее, соответственно, растягивать, тем, что от сжатия останется. Ведь природа пустоты не терпит. Где что-то убудет, то в другом месте прибыть обязательно должно. Это ещё Ломоносов, кажется, открыл в одна тысяча не помню каком мохнатом году. Но легко сказать: где надо сжать, а где – растянуть, и совсем другое дело это все в жизнь претворить.

Хотя мы тоже не лыком шиты. В штатном расписании своей конторы я по графе «инженер минус математик» прохожу. «Математик» в данном контексте чересчур уж громко сказано. Скорей арифметик. Никаких там быстрых преобразований Фурье, Лагранжианов и Лаплассианов, Нелдоров-Мидов и Хугов-Дживсов на моей основной работе и в помине нет. Чистая плюс минус единица. Но в универе-то меня не зря высшей математикой шесть лет пичкали, а до этого ещё два года в элитном колледже, тоже физико-математическом. Только вот не надо это оказалось на практике тем, кто деньги платит. Им важно – единичка туда, единичка сюда, и чтоб в балансе все сошлось. Я, как въехал, что от меня нужно, своё дневное задание стал часа за два выполнять, а дальше хоть реально в потолок плюй. В сети на левые сайты, не по работе, нельзя – штрафуют, читать художественную литературу – везде камеры, и тоже оштрафуют. Что же тогда делать? Тупо пялиться в монитор, изредка что-то вводить на клавиатуре, а потом стирать, так как набирал от балды бред какой-то. Вот все это и послужило толчком к созданию моей временной сжималки-разжималки. Лет восемь ушло на создание математического аппарата, ещё девять на воплощение моей теории в виде прибора. Тут пришлось физику и биологию немного подтянуть, но ничего – справился. И вот через семнадцать лет у меня на руке вроде бы электронные часы, а на самом-то деле сжималка-разжималка. На кошке её для начала проверил. Так она двадцать часов в сутках дрыхла, а со сжималкой сначала все сорок восемь, а затем как угорелая четыре часа без роздыху по комнате носилась. Попрошу заметить, что ни одно животное при моих опытах не пострадало. Я практически все ошибки на своём математическом аппарате выловил.