Александр Сапаров - Путь к трону. Князь Глеб Таврический

«Ха, думали, здесь уже не надо торопиться? Вот была бы веревка – ты бы, сучок, от меня ушел», – думал я, прыгая сверху на похитителя. Мои сто десять килограммов упали ему на плечи, он заорал от боли и свалился на дно лодки, и я вместе с ним. Когда повернул его лицом к себе, он был жив, но руки и ноги безжизненно раскинулись в стороны.

– Вот же, блин, перелом шеи, не повезло – никаких свидетелей.

Я плеснул водой ему в лицо. Поднялись веки, и на меня смотрели темные глаза семита.

«Еврей или араб? – подумал я. – Да нет, что тут евреи забыли, – наверняка это арабы».

И что-то довольно ловкие, пожалуй, почти такие же, как мои парни сейчас.

Я наклонился к нему и на своем хреновом арабском языке, выученном еще на спецкурсе, начал допрос. Парень был стойким, но и я не пальцем деланный, и в конце концов я услышал слова «федаи» [23] Арабские фанатики, жертвующие собой ради идеи. и «Ибн-Саббах» [24] Глава радикального исламского шиитского течения – исмаилизма. . Я содрогнулся – это был настоящий противник, и вот теперь мне придется крепко и хорошо подумать. Единственное – Хасан ибн-Саббах даже не подозревает, насколько много я про него знаю.

Когда в свое время я перешел в отдел планирования специальных операций, мне пришлось узнать много нового. Нашему руководителю нужны были люди с широким кругозором. Из-за чего мы все частенько сидели в библиотеках и готовили рефераты по интересующим его темам. Вот и мне пришлось пару месяцев сидеть в библиотеке и изучать деяния Хасана ибн-Саббаха – Старца горы, создателя одной из самых эффективных тайных разведок мира. Он много лет как паук сидел в крепости в горах, но с помощью своих фанатиков-федаинов мог влиять на судьбы многих держав и царств того времени. Я же сейчас знал про него, наверно, больше любого человека в мире, кроме него самого. Я даже знал план его горной крепости Аламут и практически все подходы к ней.

Все это быстро промелькнуло в моей голове, сразу как федаин испустил последний дух.

Наконец мне удалось заняться девушкой. Я знал, что она жива, – когда открыл ее лицо, у нее на губах лежала губка с каким-то специфическим запахом. Отбросив ее в сторону, я посмотрел в ее лицо. И тут меня как ударило: она была так прекрасна, что я даже перестал дышать. Не знаю, меня, пожалуй, с юности так не впечатляла женская красота. Я осторожно побрызгал на девушку морской водой. Та медленно открыла глаза и взглянула на меня необычными для ромеев голубыми глазами. Неожиданно она села, посмотрела на меня внимательней, и ее щеки заалели.

– Ты ведь этериот Константин, не так ли? – спросила она робко.

– Да, это я, а ты – Варвара, дочь василевса, а откуда ты меня знаешь?

– Знаю, – шепотом ответила девушка и еще больше покраснела.

Тут до нее дошло, где мы находимся, она попыталась встать и наверняка упала бы, если бы я не подхватил ее. Мы стояли в неудобной позе в качающейся на волне лодке, и мне совсем не хотелось отпускать эту девушку, которая так прижалась ко мне, касаясь меня маленькими грудками. От нее пахло розовым маслом и благовониями, и моя бедная голова закружилась, похоже, теперь я попал по-настоящему. Я до ужаса, до безумия захотел, чтобы эта девушка была моей.

Не знаю, долго ли бы мы с ней так стояли, но меня вывел из транса звук быстрых шагов. Я разомкнул свои объятия и хотел отпустить Варвару, но та по-прежнему обнимала меня, уткнувшись лицом в грудь. Пришлось мягко отстранить ее, помочь вылезти из лодки, и вовремя. С обрыва посыпался песок, и ко мне спрыгнуло несколько этериотов. Впереди бежал знакомый десятник сакс Семунт. Он остановился, не доходя до меня нескольких шагов, аккуратно положил секиру на песок и с мечом на вытянутых руках встал на колени.

– Августа Варвара, убейте меня, я виновен.

Девушка в волнении оглянулась на меня, но я равнодушно смотрел в сторону. Она явно переживала, на глазах появились слезы.

– Встань, Семунт, я тебя прощаю, я видела, что вы ничего не успевали сделать.

Но сакс упрямо стоял на коленях, опустив голову. Тогда девушка взяла меч у него из рук и провела им по шее, на которой появилась красная полоска крови.

– Все, Семунт, вставай. Ты прощен.

Сакс встал с колен и с мрачным видом начал отдавать распоряжения подчиненным.

Проходя мимо меня, он шепнул:

– Спасибо, Костас, сегодня ты спас моих родичей. Думаю, что василевс не будет так милостив, как его дочь, но, по крайней мере, за все отвечу только я.

Через двадцать минут здесь был паланкин с новыми носильщиками, и Варвара уселась в него, бросив мне на прощанье признательный взгляд. Теперь паланкин шел уже в сопровождении ста человек, окруживших его со всех сторон. Прохожих, имевших несчастье вовремя не убраться с дороги, угощали ударами плоской стороной секир. Этериоты сейчас были очень злы.

Вновь я сидел в кабинете Василевса, под задумчивым взглядом Комнина.

– Константин, – после продолжительного молчания наконец сказал он, – я даже не знаю, что и говорить. Все произошло так, как будто ты спланировал сам это покушение и спасение моей дочери. Но вот тут у меня доклад эпарха [25] Градоначальник. Константинополя. И он меня не радует. Все в действительности произошло так, как ты рассказал. Зачем Ибн-Саббаху моя дочь, ты можешь мне ответить?

– Нет, василевс, я так же, как и ты, совершенно не понимаю цели этого похищения. И как все остальные, могу только предполагать.

– Константин, я ведь не могу оставить спасителя моей дочери без награды.

Тут Комнин подсел ко мне, как к своему близкому другу, и начал проникновенно говорить:

– Послушай, я понимаю, что ты и Горный старец – совершенно разные по значимости фигуры, ты еще только начал организацию своей службы теней, а у него она самая большая в известной ойкумене. Честно говоря, когда ты рассказывал об организации тайной службы в первый раз, мне просто захотелось развлечься. Я совершенно не ожидал, что от тебя будет хоть какая-то польза. Но сейчас – ты, пожалуй, единственный, кому по плечу будет тайная война с федаинами. Константин, я всегда старался не ссориться с этим фанатиком-исмаилитом. Но почему-то он поссорился со мной. А ведь, по сути, мы союзники. Нам обоим мешают сельджуки. Надо, чтобы ты донес до него эту мысль. Моя награда будет истинной наградой василевса.

«Ага, – подумал я, – золотые гвоздики в крышку гроба, если останется что хоронить».

– А сейчас, – продолжил василевс, – с тобой очень хочет повидаться женская половина моей семьи.

Он позвонил в колокольчик, и вскоре в комнату вошли две женщины. Жена Комнина, Ирина Дукиня, высокая женщина с мрачным, сердитым выражением лица, и моя красавица Варвара, стеснительно спрятавшаяся за мать.