Константин Буланов - Вымпел мертвых. Балтийские кондотьеры

Из двадцати восьми китайских боевых кораблей собравшихся в Вэйхайвэе две трети составляли миноносцы и старые ренделовские канонерки, чью боевую ценность в бодании с японским флотом смело можно было списывать со счетов. Тихоходные и слабовооруженные изначально, к началу войны с Японией они уже морально устарели, а китайские моряки и интенданты еще больше подточили их невеликие возможности. Миноносцы же хоть и являлись вполне современными кораблями, почти все требовали капитального ремонта машин и замены котлов. Лишь старый знакомый "Цзо-И" мог похвастаться относительной прыткостью. Остальные же, включая один из восстановленных трофеев, с трудом выдавали 13 – 15 узлов и то на короткое время.

Не лучше обстояли дела с более крупными кораблями. Все, кто принимал участие в битве у Ялу, имели неполный боекомплект, а также множество до сих пор не исправленных повреждений. Еще два корабля являлись небольшими композитными авизо, уже долгие годы используемыми лишь в качестве учебных. И только вечный беглец – "Цзиюань" мог быть признан как полностью готовый к бою после казни его предыдущего командира, оказавшегося самым слабым звеном неплохого крейсера. Естественно, противостоять такими силами даже семи крупным японским бронепалубникам нечего было и мечтать, а ведь помимо современных крейсеров японцы стянули к Вэйхайвэю практически все, что могло держаться на воде и стрелять, оставив охранять родные берега совсем уж древние развалины.

Правда, переть напролом через многочисленные форты, вооруженные, в том числе, современными крупнокалиберными орудиями, прикрывавшие Вэйхайвэй со всех сторон, японцы даже не пытались, а высадив морской десант в Дэнчжоу сперва отрезали базу от сообщения с Пекином, оседлав единственную нормальную дорогу и оставив китайцам лишь труднопроходимые горные тропы. Следом пришло сообщение о высадке японского десанта в Жунчэне. В результате вырисовывалась картина скорого неминуемого окружения Вэйхайвэя.

– Господин Иениш, когда вы впервые прибыли на мой флот, я не сильно обрадовался данному факту. – устало улыбнувшись, адмирал Дин Жучан дождался окончания перевода и отпив глоток чая, продолжил, – Я полагал вас наблюдателем от тех облеченных властью людей, чьи интересы во многом расходились с моими деяниями. Потому и оказал не столь теплый и радужный прием чего вы, несомненно, не заслуживали. Свою ошибку я осознал слишком поздно. Битва у Ялу расставила все по своим местам. А ваши последующие действия лишь подчеркнули ваш величайший военный опыт и талант морского офицера. Весь мой флот не смог нанести противнику столь же сильные потери, как один небольшой корабль находящийся под вашим командованием. Мне стыдно за свое поведение и я прошу вас простить меня, если это только возможно.

– Господин адмирал, вам, право слово, не за что просить прощения. Окажись я на вашем месте, я бы тоже с настороженностью отнесся к свалившимся неизвестно откуда на голову иностранцам. Особенно, если нечто подобное происходит в преддверии серьезной операции. Я все понимаю, господин адмирал и поверьте на слово, не держу зла. Впрочем, как и любой член моей команды.

– Вы знаете, господин Иениш, порой я начинаю сожалеть, что именно вы не оказались на моем месте. Возможно, оцени я вас по достоинству до боя с японским флотом, прими во внимание ваши советы, дай куда большие полномочия, и конечный результат мог быть совсем иным. Тогда, несколько месяцев назад, я совершил непростительную ошибку, за которую теперь расплачивается весь флот. А после неминуемой гибели флота будет расплачиваться вся страна. Я виноват перед вами и виноват перед своей страной. И если испросить прощения у страны я сейчас не имею никакой возможности, то ваше столь неожиданное прибытие позволило мне скинуть хоть один камень с души. Факт того, что я виноват перед вами, даже не обсуждается, и потому я покорнейше прошу принять мои искренние извинения. Простите меня, господин капитан 1-го ранга за мою слепоту, простите меня за мою гордыню.

– Господин адмирал. Не смотря на ваши слова, сказанные от самого сердца, я все еще полагаю, что вам не за что виниться передо мной. Но, дабы успокоить вашу душу, я принимаю все ваши извинения за себя лично и за мою команду. Надеюсь, это позволит снизить вес давящего на вас груза ответственности и обязательств.

– Позволит, господин Иениш. – склонил голову адмирал, – Благодарю вас за столь ценный дар. Теперь мне даже дышать будет куда легче.

– Рад, что смог помочь вам хоть в этом. – улыбнулся в ответ Иениш и вслед за адмиралом приподнял пиалу с чаем и отпил непривычный и сильно расслабляющий напиток. Все же китайский зеленый чай слишком сильно отличался от привычного Иенишу черного и оказывал на неподготовленный организм близкое к пьянящему воздействие.

– Мой флот доживает последние дни, господин Иениш. – отставив пиалу, Дин Жучан принялся подводить своего собеседника к основной теме разговора, – Но я не желал бы его бессмысленной гибели в очередном линейном сражении с японцами. Этот флот – мое детище. Его офицеры и матросы – мои дети, которых я растил и воспитывал долгие годы. Каждый из них готов выполнить свой воинский долг до конца, но я никак не готов жертвовать ими попусту. – слегка приврал адмирал, поскольку в среде матросов уже вовсю начали появляться упаднические настроения и разговоры о неминуемом поражении в войне. – Но и приказать выбросить белый флаг я не имею права. Мы все еще достаточно сильны, чтобы пустить японцам кровь, а орудия фортов Вэйхайвэя способны пустить на дно любой корабль. Правда, будучи полностью отрезанными, мы не сможем долго продержаться на имеющихся припасах. Уже сейчас я могу сказать, что запасов продовольствия хватит едва на один месяц. Потому я и сказал в начале нашей беседы, что флот обречен. Не японские снаряды, так голод уничтожит его. А отступать нам более некуда. Даже прими я решение увести корабли в южные порты империи, японцы, несомненно, догонят нас и навяжут бой, к которому мы абсолютно не готовы. К тому же мы сдали без боя Люйшунькоу, и я не хочу повторения произошедшей в нем резни в Вэйхайвэе. Потому флот будет находиться здесь до последней возможности. Но это вовсе не значит, что мы должны просто сидеть на месте и ждать, когда японцы придут забрать наши жизни. Здесь и сейчас именно вы являетесь наиболее опытным и способным офицером моего флота, господин капитан 1-го ранга, и потому именно вас я прошу найти то решение, которое позволит мне уйти со спокойным сердцем.

– Уйти, господин адмирал? – подумав, что переводчик ошибся, уточнил Иениш.

– Именно, господин капитан 1-го ранга. Только так я смогу оплатить свою вину перед страной. Но прежде чем завершить свой жизненный путь, я бы желал удостовериться, что вслед за мной не последуют мои люди, а вот почетный эскорт из японцев окажется достаточно большим. Возможно ли по вашему мнению удовлетворить мою последнюю просьбу?