Марик Лернер - Построить будущее

Ее еще викинги использовали, большая новость.

— Нет. Совсем иначе.

— Чем пропитывает? — настаиваю. Без точных пропорций все равно перебирать варианты долго и муторно. Проще в долю взять.

— Эмульсия из яичного желтка, канифоли и парафина, — отвечает после легкого колебания.

Ага! Не зря разговор завела. Где еще взять в серьезном количестве парафин, как не с моего производства.

— В принципе вопрос решаемый, только цена… Боюсь, обойдется недешево.

Судя по молчанию, так и есть. Канифоль не беда, она при перегонке смолы на скипидар получается. Или попутно? Не важно, главное, бросовый материал, практически не нужный никому. А вот яйца могут влететь в копеечку. Любопытно, нельзя ли выделить нужную составляющую и поискать в другом месте. Это уже к химикам. Обязательно указать.

И все же лиха беда начало. Сколько разного пытался сделать и частенько именно из-за отсутствия рентабельности недрогнувшей рукой оставлял на будущее. Почему не попробовать?

— Обещать ничего не могу, — говорю с полной серьезностью. — Для начала образцы ткани требуется проверить в моей лаборатории у господина Костина. Письмо, естественно, дам, чтобы встретили как подобает. Если все как вы говорите, — легкий поклон, подчеркивая, мол, не в обиду, а по совести, — точные расчеты, сколько чего требуется и во что обойдется. Включая реальное производство, а не пару аршин.

— Благодарю вас.

Похоже, нормально прошло. Деловые резоны вполне принимаются. Тем более мои здешние суконные фабрики должны быть ей прекрасно знакомы. Одна среда. Некоторые подробности приобретения и обязательный бизнес-план с прайсом, а также результаты аудита до покупки не могли пройти мимо внимания. Как и аукционы среди поставщиков. За такими вещами я пристально слежу, и кое-что перенимают и остальные.

— Ну что вы! Всегда рад помочь в полезном деле. Мне ведь и самому удачно выходит, парафин-то по-любому потребуется в больших количествах, и выгода выйдет.

Мы с ней слегка посмеялись. Положительно, приятная мадам и умеет себя вести, хоть из мещан.

Оказалось, умнее даже больше, чем ожидал. Ночью ко мне в гости пришла та самая девка, подававшая на стол. Видать, хозяйка очень хорошо заметила мои взгляды, когда девушка вертелась у стола.

Хороша! Молодая, лет семнадцати, еще не расплывшаяся, как со многими бывает после родов, с чистым личиком и заметными округлостями. Организм с гормонами взял свое, и упрямиться, когда она полезла под одеяло, я не стал. Траур закончился давно, а ведь я с тех пор ни разу. Не то чтобы совсем не хотелось, но второй женитьбы мне не надо, а по гулящим девкам откровенно боюсь бегать, чтобы не наградили дурной болезнью.

Оказалась уже не девушкой, но без особого опыта, зато послушная и темпераментная. Самое забавное, что она упорно продолжала именовать меня по имени-отчеству в любой позе, называя все остальное словами из солдатского лексикона. Ночь прошла замечательно, и я не пожалел утречком награды, вручив сразу несколько рублей на приданое. Жизнь продолжается, даже если не по намеченной прежде дороге, и нечего рыдать. Надо брать от нее все возможное и приятное.

— Это что такое? — Обалдев от наглости, подсовываю под нос купчине руку с вынутым из мешка.

— Мука, — даже не пытаясь делать удивленный вид, чинно отвечает.

— Вот эта гниль, по-твоему, называется мукой, кою потреблять станут русские солдаты? На! — размазывая по морде и норовя запихнуть в рот, восклицаю: — Жри, подлец!

Работенку мне подыскали замечательную. Знал бы кто, непременно отомстил при случае. Хотя есть минимальный шанс, что таким образом подчеркнули уважение. Якобы пост в высшей степени ответственный. Да не верится. Конечно, голодный солдат — натуральный бандит с оружием, и не более того. А уж об исполнении им своих прямых обязанностей и речи не идет. Проблема только одна, зато крупнейшая — война началась, а армия к ней не подготовилась. И дело не в последней не пришитой по новому образцу пуговице, кою не начистили до блеска. Нет денег, рекрутов, лошадей, амуниции, извозчиков, конской сбруи, артиллерийских припасов, телег и прочего необходимого.

Это уж не вспоминая про обычный набор — воровство и бесхозяйственность. Нередко и имеющееся в дурном состоянии, или, как вынужденно пишу в бесконечных докладных, «крыша на складе худа», в результате выдать в полки никак нельзя. Развалится прямо в руках. И сделать помимо этих самых бессмысленных отписок и резолюций ничего не удается.

Местные власти обязаны представлять ежемесячные отчеты о наличии, приходе и расходе провианта, фуража и денег. И там все замечательно. По бумагам. А на месте вот такие стервецы даже не второсортную муку, а реальную гниль подсовывают. Не заглянешь в мешок, так и уйдет в войска красиво оформленное и за подписью. А отвечать кому?

— Выпороть, — говорю злобно, нешто еще не усвоили, с кем дело имеют. — Прямо у ворот. Чтобы все видели.

— Сколько? — деловито спрашивает унтер.

— Для начала полста розог.

Солдатики с очень довольными лицами поволокли сопротивляющегося и вопящего нечто про беззаконие наружу. Извини, дорогой, с паршивыми поставщиками у меня разговор соответственный. Всю зиму на юг неторопливо прибывали пополнения для маршевых батальонов. Всех требовалось обустроить, накормить и вооружить. К счастью, весна, и они скоро уйдут. Пока что я метался от Дона до Москвы, пытаясь навести порядок.

В каком-то отношении это оказалось еще хуже прежней деятельности. Там я решал свои проблемы самостоятельно и редко надеялся на доброту чужого дяди. В смысле государственного чиновника любого ранга. Здесь значительно хуже. На любые просьбы и жалобы следовала стандартная отписка об отсутствии денег и возможностей. Причем я верю — правда. Но мне-то что делать? За свой счет приобретать? Спасибо большое. У казны бабок не хватает, так я ее должен заменить. Мой личный бюджет такого не потянет, как бы я ни пытался.

— Жаловаться буду! — вскричал наказуемый, размазывая слезы по грязной широкой морде, когда отсчет и соответственно экзекуция прекратились. — До самой государыни дойду!

Вот же скотина, недоволен. В прошлый раз откровенно протухшее мясо приказал сварить и скормить купцам. Еле потом откачали. И уж клизмы с промыванием желудка они запомнят на всю жизнь.

— Еще столько же выдать, — приказываю.

Бедолагу снова заваливают на лавку под вой и одобрительные комментарии уже изрядной толпы. Похоже, недолюбливают в городе купчика. А уж разговоров надолго жителям хватит. Позорище натуральное.

Писать челобитные с перечислением недостатков я тоже умею. На каждый чих отправляется бумага жуткая. В Военную коллегию, Миниху, Бирону, даже в «Ведомости». Прикрыться на будущее и свалить любую вину на соседа — самая увлекательная в мире игра. Еще и копии себе оставляю, и «синодик» на особо зарвавшихся храню.