Марик Лернер - Построить будущее

— Государыне может понравиться: «За свет и мир мы боремся, они за царство тьмы».

Опаньки! А ведь не просто так мне делают предложение. Такая занятная многоходовочка. Господин Ломоносов приближенный к верхам и пусть попал в опалу, но в щадящем режиме. Ни громкого процесса, ни конфискаций, даже в Сибирь не запаяли. А это означает что? Правильно! В любой момент фортуна может измениться, и он снова выскочит на манер пробки наверх. Хорошие отношения с таким непотопляемым человеком пригодятся. А нет — так ничего не теряет.

Причем, откровенно говоря, нам обоим ситуация на пользу. Конечно, гарантий никто дать не может, однако Петр Петрович Ласси берет под свое покровительство с дальним расчетом. Когда-нибудь придет и мой час поспошествовать. Собственно, нормальная ситуация. Все состоят в чьей-то команде и свою подбирают по мере ума. Кто из лизоблюдов, а кто и из умных людей, не стесняющихся в глаза правду высказать.

— Ну что? — настороженно спросил Гена, когда я вышел.

— Поедем под Азов воевать, — без особой радости поведал.

— Это надолго, — глубокомысленно ответил мой странный родич. — А Насте срок рожать подошел, — это он про жену.

— Так съезди в Петербург, проведай.

— Еще чего удумал. Отпустить одного на войну? Ты же беспомощный, как теленок. Одно слово — мужик. До сих пор шпагой пользоваться нормально не умеешь. Прикончат случайно, что я всем скажу?

Еще раз прочитал черновик будущего приказа, мысленно радуюсь возможности писать карандашом, не используя чернила. Непременно все бы заляпал, да и неудобно верхом калякать. Это мне типа экзамен устроил Ласси, доверив самостоятельно трудиться. Вот и приходится стараться.

«В марше обозу идти по нижеследующему порядку: 1) дивизионным командирам по их рангам; 2) бригадным командирам; 3) полковым штабам; 4) обер-офицерам; 5) артельным; 6) лазаретам; 7) маркитантам; 8) провиантским. Наблюдать, чтобы всегда по порядку в бригадах и полках своих шли и один другого не опережал, а особливо на плотинах и мостах, через что большее помешательство и медленность делаются.

И таких своевольных, несмотря на то, чьи бы люди ни были, наказывать палками или батогами, не исключая и военных чинов от рядового до извозчика, а выше тех, хотя бы и офицер случился, взяв за караул, представлять ко мне, дабы сему по степени и штраф чувствительной сделан был.

Повозки, которые бы в марше поломались, немедленно с дороги сносить, чтобы тем других не останавливать, и их немедленно чинить, а ежели опасность от неприятеля есть, то, на них наложенное разложив по другим повозкам, бросить».

Надо потом втихую с Геной посоветоваться. Наверняка чего-то упустил. Конечно, еще добавить насчет запрета отлучения во время движения и уж тем более мародерства. Но это общие положения. Или все-таки лишний раз не помешает?

— Турки, турки! — недовольно вскричал рядом Александр Загряжский, продолжая разговор о качествах разных солдат и преимуществах той или иной системы обучения.

Странно, но идея тренировок штыкового боя была встречена с недоумением. Ничего такого до сих пор не существует нигде. Я как бы в курсе, затем и говорил. По капле пытаюсь вливать в мозги. И начал отнюдь не с генералов. Их не переубедить, как с рогатками и построениями. Миних разве открытым текстом не послал за умствования, представленные в виде доклада. Шаблоны в мозгах от возраста. И сделать ничего нельзя. Кто я такой реально, чтобы учить боевых офицеров и тем более просвещенных европейцев.

Моему знакомому по Петербургу Александру, тому самому, с польскими рукописями, не исполнилось и двадцати, но впереди ожидали недурственные перспективы. Назначенный к собственному отцу генерал-лейтенанту Артемию Григорьевичу Загряжскому адъютантом, он успел побывать в Польше и при осаде Данцига. Даже какую-то награду отхватил. Думаю, будь у меня папа большой начальник, тоже бы орден за боевые заслуги урвал. Сейчас подобных вещей никто не стесняется. Родственные связи дело святое, и по крайней мере не в столичном салоне в карты играет, рассуждая о необходимости героически сражаться с врагами.

— Чем они так ужасны? Их персы бьют, а мы не так давно тех персов колотили.

— Надир-шах удачливый полководец и сумел многое сделать для своей страны, — лениво отвечаю, наблюдая, как суетятся люди, разбивая лагерь.

Мне в этом смысле раздолье. Вещей, помимо самых необходимых, нет. Не то чтобы большой аскет, но обхожусь реально одним денщиком в виде Гены. За лошадьми он ухаживает, палатку ставим совместно, питаемся с той же полевой кухни, первыми снимая пробу. Я вроде как ее начальник и ответственный. На три десятка людей она натуральное излишество, но Ласси то ли испытания проводит, то ли действительно решил использовать по полной программе. Всучил под начало, но реально я только за расходом продуктов слежу. Все остальное делает парочка из повара и возчика. Тем и хорош самовар-переросток, что особого ума не требует, а при большом объеме экономия выходит. И по дровам, и по запасам. Всегда удобнее варить в одном общем котле, чем на нескольких кострах, и с водой проще. Кипяченая имеется. Пить из здешних грязных речушек вряд ли особо полезно.

— Народ тоже изменился? — смотрит хитро. — Вчера воевать не умел, сегодня научился?

— Откуда мне знать? Может, действительно никчемных повыгоняли.

Суннитов, судя по всему, резали массово. В этом смысле ничего за столетия не изменилось. Разве вместо «тойот» с пулеметами рассекают по тамошним горам на лошадях и ослах.

— А может, сам Надир велик и умеет правильно ставить войска в сражении. Напасть внезапно с удачной позиции — половина победы.

Это я не из пальца высосал. Прошлым летом под Карсом семидесятитысячная армия Надира разбила восьмидесятитысячное турецкое войско. Персы укрепились на вершине горы. Абдулла-паша Кепрюлю, не подозревая о близости противника, вышел к позиции и попал под обстрел вражеской артиллерии. Турки превосходили армию Надира по численности, но находились в теснине и не имели возможности развернуться и должным образом отвечать на огонь персидских пушек.

Капитан Полозов, находящийся при союзных персах в качестве наблюдателя, не поленился и отправил подробный отчет не токмо по своему ведомству в Военную коллегию, но еще и сообщение в «Ведомости». Подобные письма из первых рук становятся не просто модными, еще и замечательным дополнением от свидетелей. Я практически не правил стиль, напечатав целиком в отдельном разделе.

Надир, несмотря на упорное сопротивление турок, перешел в наступление по всему фронту и, разгромив османскую армию, захватил всю ее артиллерию (до тридцати двух орудий и много пороха), а также обоз, после чего турки стали отступать. Османские войска потеряли около пятнадцати тысяч человек убитыми и несколько сотен пленными. После этого соперников на Кавказе персы не имели. В июле 1735 года Али-паша сдал Гянджу, в августе турецкий гарнизон оставил Тифлис, в октябре открыл ворота победителям Ереван.