Ма Лернер - Цель неизвестна

- Что происходит?

- То есть как? - на этот раз изумился он. - Ея Величество, Анна Иоанновна всемилостивейшая наша государыня императрица изволила свое самодержавное правительство к общей радости 25 февраля сего 1730г, при радостных восклицаниях народа, всевысочайше восприять.

Так вроде уже провозгласили ее однажды?! Или настала инаугурация... То есть конечно коронация. Типа с сегодняшнего дня официально правит, а до того присяга не дана. Или цари вообще не клялись в верности народу, а считали нормальным, когда им клянутся?

Ладно, вслух такие глупости спрашивать нельзя. Примут за дурня и правильно сделают. Нормальный человек должен быть в курсе происходящего в его стране, тем более проживая в столице. Где-то в медвежьем углу еще сошло бы с рук, но я вроде к свету образования тянусь. Совсем я с этими коровами про трон позабыл. Меня ж во дворец все одно никто приглашать не собирается, так и не обращал внимания на разговоры. Да здравствует государыня, хоть она и баба!

- Отдыхай, - бросил доктор, покачав увенчанной кудрявым париком головой при виде очередного горящего в небе красного колеса. - Утром зайду, - и к моему облегчению удалился, не забрав сказку о царе Салтане.

Ко всему прочему там не только очередные стишата, а дополнительно мое личное творчество. Последние листки совсем не тем заняты. Не хотелось бы, чтоб он себя увидел. Неизвестно как отреагирует.

Красок я здешних не знаю, привык к заводским и химическим. Тут надо все по новой изучать. Нет ни желания, ни причин для дополнительных трудов. Не люблю все эти мольберты и мастихин. Так и не приучился к палитре. Натюрморты не выношу, пейзажи вызывают тоску. Предпочитаю портреты людей рисовать карандашом. Говорят неплохо получается, правда многим не нравилось. На себя со стороны мало кто смотрит. В зеркале мы всегда с поджатыми губами и настороженным взором.

И еще упорно твердили, про малозаметную шаржированность моих рисунков. Типа выпячиваю отдельные и не всегда приятные черты. Если и да, то непроизвольно. Без злого умысла. Я так вижу. И сохранять проблема. Там с этим было проще. Лаком картинку побрызгал, под стекло и не испортится от лапанья пальцами. Здесь пока не придумал, да и честно говоря не пытался.

Это не для всех, просто зудит иногда в пальцах. Изображу очередного знакомого и проще кого понять, чем дышит и к чему стремится. У меня на целый альбом таких листков с лицами накопился портретов. От Василия Дорофеевича до доктора.

Показываю не всем. Замечания и обиды мне ни к чему. Это Андрюха настолько счастлив при виде своей рожи, что подарил не задумываясь. Другие могут и оскорбиться.

- Ты кем себя возомнил, отрок? - умудряясь нависать надо мной, даром что на голову ниже, зловеще прошипел ректор академии.

От того что он не орал, а разговаривал почти нормальным тоном только хуже звучало. Крикуны отходчивы и дальше розог не идут.

- Хочу посещаю лекции, не хочу пью в кабаке?

Не в первый раз приходится иметь дело с воспитанием со стороны старших по положению и возрасту. Причем в обеих моих ипостасях. И прежней, и нынешней. Лучше не начинать в таких случаях блеять, оправдываясь. Вызывает вместо снижения шторма усиливающуюся бурю. Ты якобы смеешь вести себя отвратительно и действуешь назло. Не осознал всей глубины проступка, а неправомочно считаешь себя правым. Проще помалкивать и слезу пускать. Хотя при моих нынешних габаритах и возрасте плохо смотреться станет. Ну повинюсь слегка. Потом. Когда устанет нудеть.

- Кто позволил отправляться в гошпиталь и вести там какие-то сомнительные исследования?

А вот это уже совсем обидное вранье. Не верю, что он совсем не в курсе подробностей. А те достаточно многообещающие. Впрочем, как и следовало ожидать. Маленькая язва на предплечье увеличилась не сильно. Три дня мне было натурально паршиво, но затем прошло. Язвочка потемнела, засохла, на двадцать первый исчезла полностью, оставив после себя на коже небольшой шрам. Неделю я прождал, зачем произошло нужное событие. Кто-то из работающих в госпитале обнаружил больного оспой. Уже не вдвоем, а в присутствии кучи свидетелей я повторил мало аппетитный опыт, на сей раз втирая рядом с прежним местом струпья оспы натуральной.

Приятного в процессе крайне мало. Совершено не хотелось превращаться в жуткое существо, все покрытое пузырями с гноем и струпьями, которое я обнаружил перед собой. Честное слово не брезгливый, да и невозможно жить в это время воротя нос при виде текущих по улицам помоев. Проще сразу повеситься. Как в Парижах из окон не выливают, но это похоже единственное отличие по части чистоты. На самом деле чуть ли не с Алексей Михайловича существует указ о вывозе всевозможного дерьма из города. Он как-то вышел из Кремля и плохо стало бедолаге от тяжелого запаха на улицах столичного града.

- Иметь после этого наглость заявиться и спрашивать о жалованье ученика. Ты когда в последний раз посещал занятия, скотина?

Только не особо выполняется любой приказ в России. Все норовят сжульничать, а то золотарю платить надо. Еще чего! Особо ушлые хозяева выкапывают яму во дворе и сливают туда, а затем как переполнится, закапывают. Весной вся это проседает и течет наружу из-под ворот. Человек способен ко всему притерпеться, но это ж зараза разносится по городу! Сами себе творят гадость. И не вразумить их никак, раз уж царские указы не действуют. Только бить, если не кулаком, так по мошне, однако не мне этим заниматься.

- А уж вовлекать в данное подозрительное действие посторонних людей! Уму не постижимо! Куда катится мир! От доктора Бидлоо я ничего хорошего и не ожидал. Он вечно норовит сманить учеников, но ты ж должен думать! Ведь приняли недавно и записали не в младший класс. Как отплатил паршивец?! Еще и товарища оторвал о занятий!

Ну допустим никого я не соблазнял и даже не собирался. Честно провалялся в полной изоляции в той каморке две недели. Температура слегка поднялась, но ожидаемых без особой радости стандартных болей в конечностях, головокружения и рвоты не последовало. Все прошло на удивление мягко. Ни сыпи, ни прочих гадостей. Для гарантии прождали еще две недели и вышел я из изолятора абсолютно здоровым по мнению Бидлоо.

Последовавшей неожиданно просьбы от Павла Иванова проделать с ним очередной опыт я сперва не понял. Он долго не раскалывался, но похоже предпочел бы сдохнуть от оспы, чем снова идти сражаться с преподавателями риторики и философии. Тем более латыни. Довели его современным образованием до точки, за которой следует петля. Я таких штук не понимаю, но депресняк страшное дело. Таблеток для излечения от боязни перед Порфирием еще не изобрели, зато мне оказался очень в жилу первый доброволец, готовый на все.