Виктор Побережных - Горячий июнь 4 (СИ)

- Господин Таггерт. Я готов с вами пообщаться прямо сейчас. Давайте отойдём в сторону, например, туда.

Указав ему направо, где недалеко от входа стояло несколько удобных диванов поставленных буквой пэ вокруг небольшого низкого столика. Своеобразный уют этому месту придавали кадки с какой-то зеленью, служащими хоть небольшой, но защитой от чужих глаз. Придерживая всё ещё бледного американца за локоть правой руки, я направился к креслам, бросив взгляд на Щербаня и Белова. Если второй был абсолютно спокоен, то с Дмитрием было иначе. Нет, всеобъемлющей ярости, превращающей его лицо в воплощённый ужас, уже не было. Скорее сейчас лицо Щербаня ярко демонстрировало чувства раскаянья и стыда. Ну да и ладно! Главное, что янки не обделался и вообще не помер от испуга, а со всем остальным разберёмся.

Дождавшись, пока мужики устроятся на соседнем диванчике, я обратился к Таггерту, к этому времени сумевшему взять себя в руки и пришедшему в себя.

- И так, о чём вы хотели со мной побеседовать, господин Таггерт?

Американец бросил быстрый взгляд на сидящих поодаль Белова и Щербаня, едва заметно вздрогнул, но мгновенно взяв себя в руки улыбнулся.

-Да-а, господин Стасов...Мы и предположить не могли, что наша встреча окажется такой...волнующей. Господин Стасов. Я понимаю, что встречаться с вами так, на бегу, не самый лучший способ налаживания отношений, но сами понимаете, пока у вас нет официального представительства, а правительство Соединённых Штатов уже сейчас заинтересовано в установлении добрых отношений с ...правительством Советского Союза.

Мгновение помолчав, американец достал из внутреннего кармана пиджака небольшой конверт.

- Я понимаю, что вы не уполномочены решать подобные вопросы, как и я впрочем, - положив конверт на столик передо мной, Таггерт продолжил. - Здесь предложения посла Соединённых Штатов в России Уильяма Моргана, адресованные господину Мехлису...

Подтащив кресло поближе к окну, я поставил пепельницу прямо на подоконник, выложил рядом сигареты с зажигалкой и, мгновение посомневавшись, немного 'раскулачил' бар номера. Конечно, этот 'армянский коньяк' и в подмётки не годится тому, к которому я привык за последние годы, но водка не то, что мне сейчас нужно, а виски...лучше уж самогоночки хряпнуть! Выпив первую рюмку и прикурив сигарету, сразу налил вторую и машинально покачивая рюмку в руке задумчиво уставился на ночную Москву. Нда. Ну и денёк сегодня вышел, сплошные сюрпризы! И ладно бы хорошие! А так...Хорошо хоть с Димой всё нормально. Прислушавшись к доносящемуся из его комнаты храпу поневоле улыбнулся. Как он янки-то сегодня напугал, а?! Стоит признать, что и я неслабо так бздёхнул, но американца даже жалко было. Правда потом, в номере Льва Захаровича, жалеть пришлось уже самого Щербаня. Хорошо хоть недолго, Мехлис быстро разобрался и отошёл. Правда взгляд у него был...хитрый такой, словно уже придумал, против кого такое преображение нашего коллеги использовать можно. Тем более выяснилось, что Щербань может подобное состояние у себя и искусственно вызывать, получая информацию от нехороших людей. И руководство было в курсе таких способностей полковника, только вот Льву Захаровичу ничего не сказали. Видимо посчитали, что такие способности Щербаня в нашей миссии не пригодятся, а оно вон как вышло. Ну кто мог предположить, что янкес окажется точной копией одной мрази из предателей, которую Болеславовичь почти полтора года ловил?! И так и не взял! А крови на том было...Когда полковник глухим голосом, не поднимая взгляда рассказывал историю свои поисков той нелюди, мне стало не по себе. Вспомнилось участие в работе спецкомиссии на Украине, поиски Болта и погибшие ребята...Но того, что рассказывал Щербань, я и близко не видел к моему счастью! Сергей Кривцов, звали ту сволочь, на которую так похож американец. Когда этот Кривцов, по прозвищу 'Монпасье' из-за пристрастия к леденцам, брался за допрос пленённых партизан или подпольщиков - раскалывались самые стойкие. Он к ним вообще никаких физических мер воздействия не применял. Совсем никаких! Плотно фиксировал в массивном кресле, чтобы они ничего не могли с собой поделать, а потом...на их глазах начинал пытать детей пойманых на улице...в присутствии матерей, так же связанных... По словам Щербаня, известно о тридцати таких допросах, а о скольких так и не узнали?

Передёрнувшись от пробившего озноба, я выпил слегка согревшийся коньяк и налил новую порцию, заодно прикурив новую сигарету от остатков старой. Перед глазами стояли освобождённые из концлагеря красноармейцы, огромные ямы заполненные теми, кто так и не дождался прихода наших. Фотографии и киноплёнка, на которую бесстрастно зафиксировано - в том числе и немцами! - то, что творили 'истинные арийцы', протоколы и фотоматериалы по тем случаям, когда 'отличались' наши бывшие сограждане, пошедшие на службу 'новому порядку'. То, что творили немцы было страшно не столько тем, что они делали, а как...безжалостная машина уничтожения, учитывающая всё: сколько нужно газа на отравление определённого количества людей, сколько получится удобрений после 'переработки' трупов, что из изъятых вещей смогут использовать граждане рейха и его саттелиты, чья кожа наиболее подходяща для изготовления абажуров и перчаток и сколько человеческого жира вытопившегося при сжигании узников лагерей необходимо использовать для розжига костра следующей 'партии'... Вот эта проработка всех деталей и делала всё творимое гитлеровцами таким ужасным. Настоящий конвейер смерти, фабрика уничтожения... А вот предатели...те иногда творили такое, что даже немцы иногда не выдерживали! Если прошедших горнило гражданской войны бывших 'беляков', многие из которых потеряли и своих родных, причём иногда зверски замученных 'красными' , как то можно понять...Не оправдать, а именно понять их ненависть ко всему советскому! - то молодых, проживших большую часть жизни при советской власти, бывших комсомольцев и даже членов партии... я просто не мог понять! Пытался, думал об этом, но так и не понял, что ими двигало. Мне довелось читать протоколы допросов некоторых из них, и там я не нашёл ответа: был нормальный человек и раз - уже палач и предатель.

- Не спится, Андрей?

Неслышно подошедший Щербань заставил меня невольно вздрогнуть и едва не расплескать новую порцию коньяка.

- Мне вот тоже, - полковник хмыкнув подтащил второе кресло к окну и поставил на подоконник пустой бокал.

- Налей и мне. Всё равно больше не усну, эта мразь перед глазами так и стоит.

Понимающе кивнув, ведь и так понятно о ком речь, я плеснул ему хорошую порцию ароматного напитка. Щербань сделал небольшой глоток, прикрыл глаза и вздохнул.

- Выбил меня из колеи американец. Даже стыдно как-то...