Василий Панфилов - Улан. Трилогия

Были и программы "ославянивания" остальной части населения. Благо, о "неполноценности" славян речи пока не было, да и вряд ли возникнет – всё-таки рядом могущественная Россия, где от крепостного права остались только ошмётки, а развитие промышленности и образования идёт полным ходом. Помогала в этом небольшая хитрость – Рюген, а точнее его агенты, упирали на вендов.

Поскольку территория некогда звалась "Вендской Державой" и сами венды считались лютыми бойцами, многие охотно велись, выискивая славянских – желательно местных предков. Другим упирали на честь принадлежать к вендам, поскольку правитель-то – Грифич. Они выискивали предков, старясь найти хоть какую-то родственную связь с правящей династией. Часто находили – бастардов и всевозможных боковых линий, давно сошедших с политической сцены, было предостаточно. Преимуществ это не давало, что не мешало задирать перед соседями нос и считать себя если не аристократией, то кем-то вроде "коренных москвичей".

Было ещё и в-третьих, в-двадцатых… Но главное – даже немцы и скандинавы, кичащиеся "чистой" кровью, непосредственно к вендам относились с куда большим уважением, чем к остальным славянам – они были как бы "своими". Столь специфическое отношение было во многом нелогичным, но если вспомнить, что те же Грифичи сиживали на престоле королевства Швеция… Придётся либо признать своих предков ничтожествами, либо искать у этих самых вендов признаки величия. Находили…

Нельзя сказать, что попаданец действовал исключительно во благо Руси и славян. Нет, ему хотелось не просто пресечь немецкую экспансию и сделать государство ещё одним центром славянского мир – пусть даже региональным. Были и другие мысли – оставить своим детям хорошее наследство, восстановить (или основать – неважно) династию.

Разговор о религии так и не состоялся. Австриячка всё-таки немного прижала католических иерархов и во владениях Померанского те стали вести себя более адекватно.

Родовые владения английского короля* – так называемая "Ганноверская династия" на английском престоле. Личная уния у Ганновера и Англии была до 1837 года.

Диван** – турецкое правительство.

Адвокатом дьявола*** – в современной интерпретации означает человека, который "играет" как бы за противную сторону собирая аргументы, которые могут развалить дело. Такой подход помогает выстроить дело так, что у противника просто не остаётся (теоретически) шансов на победу.

Оформление "наследства" тянулось и время от времени приходилось выезжать то в Вену, то куда-то ещё. Выступление в суде, организация плебисцита…

К апрелю 1773 года вопрос с Мекленбургом был решён и он взошёл на престолы под одобрительный рёв толпы. Одобрение было тщательно подготовлено – агенты Рюгена рассказывали, как хорошо им живётся под его властью, да какие перспективы… Но главным козырём в борьбе за подданных стали законы.

Как-то неожиданно для него самого, Померания вошла в число стран с наиболее разумными и передовыми законами, что признала даже Англия, пусть и нехотя. Некоторые вещи, очевидные для попаданца, для жителей европейской провинции восемнадцатого века, оказывались немыслимым откровением. Всеобщее образование, какая-то социальная защищённость, добровольная(!) служба в армии с последующими льготами,** причём на службе не лупили почём зря, нормально кормили и одевали! Были законы, защищающие производителей и фермеров, преподавателей… Этакий островок справедливости и закона, выгодно выделяющийся на фоне германского феодализма.

Отмена крепостного права и большинства феодальных привилегий, отмена таможенных пошлин между Померанией и Мекленбургом, снижение ряда налогов и частичная их отмена… И всё это – прямо сейчас, как только он станет законным правителем! Не только агенты, но и стоявшие на постое солдаты и офицеры рассказывали с гордостью о достижениях Померании и вот уже они воспринимаются жителями не как оккупанты, а как СВОИ, как освободители от гнёта, а Рюген – воплощение идеального государя.

Для жителей двадцать первого века такое прозвучало бы диковато, а для жителей восемнадцатого, которых освобождают от участи крепостного и наделяют хоть какими-то правами и социальной защитой… Слава государю!

"Тянучка" с судами дала возможность Рюгену привести в порядок и другие дела…

— Милый, я всё понимаю, — с деланным ужасом проговорила Наталья, — но девять! Понимаю, что мужчина с твоим темпераментом, да ещё и отсутствующий месяцами, не сможет удержаться… Но девять бастардов!

— Беру пример с Августа Сильного,*** — шаркнул ножкой Владимир и супруги захихикали.

Отношение к изменам, особенно к мужским, в этом веке было снисходительным, так что на фоне подавляющего большинства вельмож и правителей Рюген был едва ли не образцом скромности. Во всяком случае, ему и в голову не приходило селить своих пассий в соседние покои во дворце и выводить их в свет, представляя как официальных любовниц. А тут… Да подумаешь, девять бастардов, которых он признал как таковых и даровал официальное дворянство с гербом и небольшие поместья. В конце концов, род Грифичей не должен пресечься и если что-то случится с законными потомками, бастарды продолжат род – случай в европейской практике нередкий.

Ход с бастардами получил неожиданное продолжение – Юрген фон Бо, глава разведки и контрразведки, предложил не просто дать поместья, а дать их рядышком с городами, где не было резиденций герцога.

— Сир, навестить ты их сможешь и так, — чуточку флегматично сказал мужчина, садясь на предложенное кресло, — но твоя супруга не будет видеть их. И пусть она спокойно относится к… такой ситуации, но зачем её нервировать?

— Второй слой, — попросил принц.

— Города, рядом с которыми будут поместья твоих бастардов, не будут чувствовать себя обделёнными. Если уж поселишь рядом своих детей, да будешь хоть изредка навещать их…

— Понял, — Вольгаст откинулся на спинку кресла и начал постукивать пальцами по подлокотнику. — Да, согласен с тобой, выгод от такого шага предостаточно и уж точно больше, чем недостатков. Решено.

Следующим шагом было учреждение собственных орденов – пора уже, всё-таки государство переросло "игрушечные" размеры. Долго Рюген не думал – имена святых, как принято было в эти времена, ему не слишком нравились. Нравились же названия "говорящие" – вроде "красного знамени" или "славы". После некоторого размышления, от "Славы" пришлось отказаться – нужна была хоть какая-то христианская зацепка, иначе выходило вовсе уж неприлично.

Остановился на "Железном кресте"****:

Железный Крест 2-го класса

Железный Крест 1-го класса