Василий Панфилов - Улан. Трилогия

СВОИ войска!*** – в Австрийской империи до самого её развала немалая часть подразделений была строго национальной.

В начале весны 1783 года войска Померании двинулись на Берлин. Почти сто шестьдесят тысяч человек с огромным обозом… Понятное дело, что ни о каких маршах по пятьдесят вёрст в день говорить не приходилось, но даже такая орда делала переходы не менее двадцати вёрст за день – и это с огромным обозом! Рюген клятвенно пообещал обозникам за такие усилия Железные Кресты и дворянство – и намеревался это обещание сдержать.

Выдвижение было мерой вынужденной – экономика затрещала уже по швам, да и противник не сидел на месте. Помимо прусских и австрийских войск, помимо вовлечённых в кампанию против своей воли Баварии и Саксонии, австрийский Двор провернул хитрый финт – позвал поляков. Шляхтичи, злые на "раскулачивание", проведённое Владимиром, откликнулись быстро и это дало почти двадцать тысяч пусть и недисциплинированных, но отчаянных вояк. Далее последовал ещё один финт – и в войну на стороне Коалиции вступила Дания…

В общем, ждать было просто нельзя, не то к войне может подключиться кто-то ещё… Что характерно, Дания в этом случае пошла против воли Англии, за которую обычно держалась. Ну и оно и понятно – преференции им пообещали большие, а всех требований – уничтожить прибрежные города Померании.

Благодаря умелой дезинформации, флот Померании всё ещё считался сборищем разрозненных кораблей, а над флотом Швеции уже начали смеяться. Так что датчане и в самом деле могли надеяться на лёгкую победу.

Но флотские проблемы давно ушли в прошлое – вместе с адмиралами, получившими свои звания и должности за происхождение, а разрозненность… Так Савватей Ворон пренебрегал построением эскадр в линию во время боя – а это считалось в настоящее время основой основ. Пренебрегал он и другими общепринятыми мореходными правилами. Так что требовалось недюжинное чутьё, чтобы понять – это не дурость и не эксперименты, а гениальные открытия безусловно талантливого адмирала. Для этого требовалось только разгромить датчан – так, чтобы ни у кого не осталось сомнений.

— За море я не волнуюсь, — делился Владимир мыслями, положив голову жене на колени. — А вот за сушу переживаю… Пусть мои вояки куда сильнее вражеских, но… Мать их, почти триста пятьдесят тысяч!

— Разобьёшь, — уверенно ответила Наталья, — бил же всегда.

— Бил… Бывало, что и при соотношении один к трём. Но тут такая толпа… Если их должным образом настроят… Хотя нет, победить они не способны в любом случае: у меня люди отборные, оружие лучше, уверенность в своей правоте. Но проредить они могут изрядно.

— Боишься, что победа может стать пирровой? — понимающе сказала супруга.

— Боюсь. В таком случае мы ничего особо не теряем… Даже нынешние границы наверное останутся. Но вот шанс на что-то большее будет потеряно на несколько десятилетий, если не навсегда.

Войскам Коалиции пошли навстречу единым кулаком, даже не пытаясь как-то маневрировать. Оно и понятно – с таким-то войском не слишком-то и получится, да и отучили уже венеды от излишней самоуверенности. Берлин взяли буквально мимоходом – прусская столица даже не пыталась сопротивляться!

— Ваше величество, — уныло ответил на вопрос Рюгена комендант Берлина, — если вы в прошлом году с пятью тысячами солдат сходу захватили предместья, а потом отбили атаки наши войск почти без потерь, то какое тут сопротивление!? Сами видите, какой у меня чин – да наш Старый Фриц даже не надеялся, что мы вас задержим!

И правда – комендант Берлина в чине генерал-майора… Это даже не смешно.

— Ладно, генерал. Оставляю вам своих заболевших, они тут будут поддерживать порядок.

Генерал Тугут закивал облегчённо, тряся дряблыми старческими щеками с пигментными пятнами. Не будет немедленных грабежей и насилия – уже хорошо, он любил свой город…

Встреча произошла у Фридланда. Войска Померании встали так, чтобы озеро прикрывало их сзади и справа – это исключало проблемы с водой, что для огромной армии было немаловажным. Ну и укрепления меньше строить.

Что интересно, единого командования у войск Коалиции не было. Пруссаками, а также баварскими и саксонскими подразделениями командовал Фридрих, ну а австрийскими войсками – сам эрцгерцог Фердинанд, решивший "сделать себе имя". В победе над прославленным "Грифоном Руянским" он не сомневался – ну ещё бы, такой перевес… Да войска постараются показать себя как можно лучше перед любимым (а в этом он был уверен) правителем… Старый Фриц настроен был более скептически, но распетушившийся правитель Австрии высмеивал битого полководца – даже прилюдно. Впрочем, прусский король сам был не без греха и к баварцам с саксонцами относился откровенно по-хамски.

В итоге, отношения у Коалиции были скверные и Фридрих с Фердинандом уже явно жалели о Союзе. Даже встали они так, что австрийцев с пруссаками разделяли всякие там саксонцы, баварцы и поляки.

Разведка исправно доносила сведения – как пластуны, так и доморощенные "штирлицы", окопавшиеся прямо во вражеских штабах.

— Откровенно говоря, сир, после серии наших побед многих прусских и австрийских офицеров стало проще вербовать, — выдал недавно откровение Юрген. Померанский "Берия" покачал в ладони бокал с вином и выдал со смешком:

— Там же хватало всяких разногласий – что Пруссия неоднородна по национальному составу… Что уж там говорить про Австрию! Ну и понятно – планы составляли… грандиозные. В здоровых государствах это так бы и осталось рассуждениями молодых революционеров – до первого повышения в чине. Ну а сейчас… Во-первых – заволновались из-за карьерных соображений, ясно уже стало, что в разваливающемся государстве карьеру сделать сложно. Во-вторых – из-за банального выживания… Богуслав с его "Больше позитива, рубим и улыбаемся!", да ты с "Недорубленная трава вырастает" и "Пленных не брать!". За жизнь боятся. Ну и в-третьих – сейчас многие увидели ШАНС.

— М-да, — отозвался герцог, — для кого-то – шанс увидеть Родину свободной, а для кого-то – взлететь повыше.

— Да не всё ли нам равно, сир? Люди, они всякие… А если именно НАМ стало проще – то оно и к лучшему.

По приказу Грифича, ещё несколько недель назад в войске Коалиции запустили слухи, что саксонцев, баварцев и прочих подневольных солдат он трогать не хочет и если те догадаются вовремя отойти в сторону… Аналогично было и в австрийском войске – всевозможные национальные славянские и венгерские части были предупреждены, причём так – жалеючи.

"— Да зачем мне со славянами или венграми воевать? Нет, если они встанут перед моими войсками и будут мешать преследовать австрийцев – тогда да, придётся рубить. А так… Им ещё после моей победы свои государства строить".