Василий Панфилов - Улан. Трилогия

Левый фланг в результате просел и нашим войскам пришлось тяжело. Досталось и уланам – они уже больше десятка раз ходили в "тревожащие" вылазки и здорово вымотались.

— Паршиво, — флегматично заметил Игорь, врачуя товарищей после боя. Ну, как врачуя… Как умел. Курсы медбратьев дали свой результат и все ветераны в его эскадроне разбирались теперь в медицине не хуже санитаров времён Великой Отечественной. Смешно? Да не очень – по здешним временам это очень продвинутый уровень…

— Ишшо как паршиво, — поддержал его Никифор, — ети паршивцы разместили пушки без мозгов, а из-за нескольких дурней нам теперь…

Тут каптенармус выругался – очень грязно, затрагивая родителей, скотину, пушки, домашнюю утварь и христианских святых. Кстати – мата в привычном понимании здесь не было. Мат здесь – обычные слова, обозначающие соответствующие части тела и действия – и ругательными они не были. А вот "голова куриная" эт да, обидно…

Спешенные уланы сидели сейчас вперемешку с пехотой на еврейском кладбище – именно здесь неожиданно оказался центр схватки.

— Опять пошли, — прокомментировал Андрей, выглянув из-за надгробия. Выглянул и попаданец – да, шли пехотинцы… Стоп, а за ними-то гренадёры!

— Ребята, глядеть в оба, за пехотой гренадеры, — скомандовал спортсмен, — зуб даю, в рукопашную придётся схватываться.

— Етическая сила, — сплюнул один из пехотинцев, выразительно вытянув перевязанную ногу. Так уж вышло, что немалая часть солдат, засевших на кладбище, были ограниченно боеспособны…

— Не боись, пехота, — покровительственно сказал экстремал, чувствуя прилив адреналина, — ваше дело – стрелять метко, а уж в рукопашную мы и без вас прогуляемся. Послышались смешки улан, подначки деревенского уровня и как-то быстро напряжение пехотинцев пропало – начались ответные шуточки, кто-то запел крайне скабрезные частушки.

Пруссаки тем временем подходили всё ближе, уже слышны были звуки флейты [51] Уже слышны были звуки флейты – воевали тогда под музыку – частично ради того, чтобы задавать ритм марша, частично – передавать приказы с помощью всё той же музыки. , вот и барабаны теперь слышно.

— Товсь, — скомандовал спортсмен, — ребята, кто привык полагаться больше на саблю, чем на пистолеты, отдайте пехотинцам.

С этими словами он вытащил свой – огнестрел Игорь не слишком жаловал. По крайней мере – местный.

Стрелять начали, когда пруссаки подошли на полсотни метров – раньше было бессмысленно.

— Бббахх! — раздался недружный залп из-за ограждений и первые ряды пруссаков повалились, остальные же ускорили шаги. Пространство заволокло дымом и теперь стреляли только те, кто по каким-то причинам могли видеть противника.

— Атака! — прозвучала команда на немецком и враги кинулись на русских солдат рассыпным строем. Идея не самая удачная – русские уже как-то ориентировались среди нагромождения камней, а вот немцы – нет. Плюс не до конца рассеявшийся дым и пистолеты улан.

Сами уланы в большинстве своём атаковали с пиками – дрын трёх с половиной метров длиной, да ещё если ты им владеешь, оружие страшное и уж точно – лучше мушкета с багинетом [52] Багинет – прообраз штыка, вставлялся в дуло. . Хотя бы тем, что длинней…

Командовать в такой обстановке – дело бессмысленно, разве что ближайшие несколько человек тебя услышат. Так что оставалось надеяться только на выучку своих солдат.

Короткий выпад и еле заметное шевеление кистью – и вот широкий наконечник пики чертит кровавую полосу поперёк горла гренадера… Движение продолжается, пика влетает в глазницу немецкому пехотинцу.

Целятся из мушкета – скользнуть в сторону, тупым концом пики заехать в пах очередному гренадёру, упасть…

Бах! Мимо! Пуля – дура…

Бросок пики в стоящего за полтора десятка метров пруссака, прицелившегося в кого-то из улан. Попал – и древко вошло в грудную клетку врага почти до середины. Тот упал вперёд, но остриё пики упёрлось, не давая ему повалиться в сторону. Ноги в агонии скребли по земле, но через несколько секунд он затих, застыв причудливой кровавой композицией.

Сабля из ножен, отмахнуться от багинета, кончиком клинка разрубить переносицу. Прыжок на высокое надгробие – и вниз, в скопление гренадёр, собирающихся атаковать русских пехотинцев. Подошвами сапог по головам врагов… Падают. Игорь же приземляется практически на четвереньки – и тут же резаные движения по ногам! Многоголосый вой – и противники непроизвольно отшатываются по сторонам.

Счастливый оскал маньяка – от которого вздрагивают прусские ветераны – и пошёл гулять стальной вихрь. Р-раз! И голова катится мячиком по земле. Два! И на землю падает отрубленная рука. Три! И сразу двое гренадёр корчатся на земле, хватаясь за располосованные животы. Четыре! Сабля перебрасывается в левую руку, после чего на землю летит ещё одна голова.

Только сейчас пруссаки опомнились и начали попытки противодействовать. Мушкет, направленный на попаданца и палец уже нажал на спусковой крючок… Почти танцевальное движение – и в стрелка летит его товарищ, бестолково размахивая руками.

Выстрел! И в "летающем" пруссаке образуется широкая дырка, самого же стрелка улан походя бьёт носком сапога в висок.

— Р-ра! — рычит Игорь от избытка чувств – и враги отшатываются, затем начинают бежать. Бегство это быстро охватывает и прочих пруссаков. Около двухсот метров русские бегут за ними, убивая отстающих. Затем постепенно отстают и начинают собирать трофеи, хватая в первую очередь порох и пули – остальное подождёт.

— Тебя никак за берсерка приняли, — посмеялся подошедший Свенсон, внук пленного шведского солдата, решившего не возвращаться на родину.

— Похоже на то, — засмеялся сержант, — эк они ломанулись. Я уж думал – все памятники посшибают.

Вскоре смеялись все – нервная разрядка. На самом же деле смешного было мало – потери были серьёзные. Прусские вояки – противник тот ещё…

Пришёл приказ передислоцироваться к холму Шпицберг и уланы, ворча, принялись делить трофеи.

— Остынь, — спокойно говорит Никифор пехотинцу, — сам же знаешь, что по правде – бóльшая половина – наша. Иди вон посмотри, сколько мы тут с клинками навалили. Тем более – спешим, так что наше – золото-серебро, а ваше – сапоги да прочая амуниция. Эвон, одних только пуговиц да пряжек у пруссаков на каждом мундире столько, что в трактире можно хорошим вином до изумления допиться.

Подействовало – и уланы, быстро обобрав мёртвых врагов, поспешили к Шпицбергу.

— Атаку ожидаем, — коротко бросил командир полка собравшимся командирам. Почесав подбородок (уже бриться пора), Игорь задал вопрос:

— Иван Сергеевич, дозволь обратиться.