Василий Панфилов - Улан. Трилогия

— Специально – точно нет, — отрезал Владимир, — но к сожалению, совсем их избежать у тебя вряд ли получится.

Так что ехал Павел в весьма приподнятом настроении – как же, наставник похвалил, да бои впереди! Когда Грифич его отпускал, тот сразу же ехал к гвардии, где знал буквально каждого. Пел песни, рассказывал и слушал анекдоты, учился на ходу каким-то интересным ухваткам… К сожалению – не только воинским, к великому огорчению наставника, какая-то зараза научила его "шикарно" плеваться и теперь цесаревич то и дело изображал верблюда.

Впрочем, это не было проблемой – в остальном подросток вёл себя если не образцово, то где-то рядом – несмотря на скачки настроения.

— Наставник, — подъехал Павел к нему, — я вот думал о том, что мне сказал про учёбу квартирмейстерскому делу. Ты и правда считаешь его для меня полезней навыков полководца?

— Конечно, — убеждённо сказал Грифич, — да ты и сам бы понял, если бы подумал немного. Посуди сам – зачем императору возглавлять войска? Нет, разбираться-то в военном деле нужно – и на неплохом уровне, но не более.

— А Фридрих-то водил, — возразил наследник. Владимир с нескрываемой иронией поглядел на него…

— Водил, но ты ту Пруссию на карте видел? А с Россией сравни… Если со шведами ратиться придётся, ещё ладно, а с поляками, да с турками, да с немцами… Не наездишься!

Подросток задумался и видно было, как логика боролась с юношеским максимализмом. Руки ослабили поводья, но вымуштрованная кобыла сама шла в колонне.

— Согласен, — нехотя сказал он.

Наставник кивнул с лёгкой улыбкой и продолжил урок:

— Ну а насчёт пользы квартирмейстерского дела для тебя… Так сам видишь – картографией занимаюсь я. Пригодиться такое умение будущему императору?

— Пригодится, — кивнул Павел, — чтобы глядючи на карту, видеть не просто рисунок, а понимать – где нужно прокладывать дороги, где закладывать города, сколько крестьян может прокормить та местность.

— Разведка тоже на мне. Пригодится?

— Не знаю, — неуверенно сказал цесаревич, — это ж армейские горлохваты, мне наверно полезней те сведения, что добываются дипломатическими путями.

Огорчённо поцокав языком, Владимир закатил глаза:

— Горлохваты они – и зачастую даже неграмотные. Так мне надобно из кусочков их донесений составить что-то целое. Там кусочек, там… Глядишь – и вот я уже знаю обстановку во вражеской армии, причём быстро. Дипломатов да шпионов при вражеских дворах о таком и спрашивать бесполезно – информация запоздает.

Виновато потупившись, подросток засопел – подобная информация давалась ему не в первый раз, но возраст… Пусть он и достаточно умный, но нужно признаться – не гений. Спасает скорее хорошее образование и такие вот практические занятия. Впрочем, Рюген честно признавался, что и сам в его возрасте был ничуть не лучше.

— Ну и с остальным так же, — решил "добить" тему Грифич. — Умение создавать склады и быстро перемещать грузы пригодится хотя бы потому, что будешь составлять реальные планы и понимать – когда тебя дурят, да когда человек некомпетентен.

Дождался осмысления и понимающего кивка собеседника.

— Отвечаю и за инженерные сооружения – укрепления да мосты. Пусть и строю я их не сам, но основы знать приходится и соответственно…

— Можешь давать инженерам реальные задания, здраво оценивать предстоящий объём работ, — чуточку запинаясь продолжил за него Павел.

— Ну вот можешь же, когда хочешь, — засмеялся Рюген, — ну всё, теперь к Никифору езжай, а то он аж соскучился – давно тебя не гонял.

Вечером на стоянке Павел в паре с Юргеном отрабатывал Большой салют.***

— Чётче! — командовал Рюген, — руку доворачивай. Так… И за дыханием следи.

Всё это он говорил, не прерывая собственную тренировку, что вызывало у подростка зависть пополам с восхищением. Но Грифич уверенно говорил, что если не забрасывать тренировки, то лет через пять-семь тот и сам так сможет… Талант есть!

— Командир, — тихонько подошёл Тимоня, — там Пугачёв прибыл. Грит, есть срочные новости.

Оставив цесаревича на Юргена, генерал-квартирмейстер поспешил в свой шатёр.

— Княже!

— Емеля!

Мужчины обнялись – они давно уже стали друзьями. Сословные предрассудки? Так казакам было на них… Сам же попаданец к своему титулу относился без излишнего пиетета – по вполне понятным причинам.

Новости и правда были срочные…

Поезд* – обоз.

Продавшие свои игрушечные армии** Достаточно распространённый способ заработка в Германии у мелких властителей в те времена.

Большой салют*** – фехтовальное приветствие перед поединком. Применялось не всегда и не всеми, только фехтовальщиками уровня выше среднего. Состоял Большой Салют не менее чем из 34 канонических движений и служил своеобразным "ката" в европейском фехтовании. Приёмы и движения приветствия были очень разнообразны и и помимо тренировки, позволяли прекрасно размяться перед поединком. Второй "слой" Большого Салюта – "прощупывание" противника. Были случаи, когда поединок даже не начинался, поскольку превосходство кого-то из соперников становилось очевидным. В соревнованиях судьи даже могли снять человека, если тот не умел выполнять приветствие идеально – считалось, что в таком случае он просто не достиг нормального уровня.

— Англия, говоришь… — повторил Владимир, постукивая пальцами по ножнам шпаги.

— Она самая, — устало вытянув ноги сказал Пугачёв.

— Хреново… Одно дело – финансовая там поддержка да бряцание оружием где-то в сторонке и совсем другое – прямые поставки. Ты уверен? Просто дипломаты ничего не писали.

— Дипломаты, — презрительно фыркнул Емельян, — а ты сам посмотри, какая "блестящая" у нас внешняя политика. Куда ни плюнь, сплошь родственник императора посланником.

— Преувеличиваешь.

— Немного. Сам знаешь – Пётр слишком добр к своим родственникам…

Помолчали – обсуждать действия императора в шатре… чревато. Но проблема и в самом деле была – родственники у повелителя России были неисчерпаемы и всех требовалось пристроить к делу. В Россию путь им преградили Воронцовы – пусть не до конца, но всё-таки. Зато в Европе каких-то барьеров для них не было и посты всевозможных посланников для них едва ли не придумывались.

Титулованным европейским голодранцам любая копейка была в радость и нужно сказать, что на первых порах решение направить порывы родственников Петра в сторону Европы выглядело многообщающе – ну кто может лучше понять европейцев, чем сами европейцы? Ан нет, дипломатическими способностями обладали далеко не все. Собственно говоря, даже интеллектом не все могли похвастаться…

Зато попытки решить какие-то свои проблемы за счёт России делал едва ли не каждый первый… В многовековые интриги аристократии впутывалось и многострадальное отечество, причём обычно его интересы не учитывались. Излишне благодушный Пётр Фёдорович старался искать во всём хорошие стороны и на все жалобы отвечал обычно: