Дмитрий Бондарь - Другой путь 5 (СИ)

Честь и хвала предприимчивости. Но Ротшильд никогда бы не стал Ротшильдом, если бы занимался тем, чего от него ожидали добропорядочные джентльмены. И меньше всего они ждали, что их обманут. Ведь испокон веков известно, что есть те, кого обманывать можно и нужно - континентальные недоумки, и есть те, кого обижать нельзя, ибо чревато - островные аристократы. А Натан Майер Ротшильд, получив право на распоряжение определенными суммами, разумеется, обратился к фондовой бирже, ведь теперь в его руках были несколько потребных для аферы инструментов: историческая память игроков, помнивших отчетливо, будто это случилось только вчера, все удачи и неудачи трейдеров, связанные с наполеоновскими войнами; возможность косвенно, посредством доверенных денег, влиять на ход боевых действий; информация о текущем состоянии войск и их перемещениях - тройка, семерка, туз!

За год до решающего сражения на фондовой бирже, известного любому экономисту, состоялась генеральная репетиция: в Лондоне появился какой-то неопознанный британский офицер и сообщил деловому миру, что на Наполеона совершено удачное покушение! Или что Наполеон был захвачен в плен русскими казаками и предан мучительной смерти - здесь разные источники говорят по-разному, но не в подробностях этих слухов суть. Новость была великолепной, но заслуживала ли она доверия? Джентльмены пожали плечами и стали ждать подтверждения. И оно воспоследовало! Очень быстро появились некие “французские офицеры”-роялисты, распространившие по Лондону листовки о гибели Наполеона и реставрации династии Бурбонов!

Этой новости биржа игнорировать уже никак не могла. Котировки понеслись в заоблачные выси. Кто-то на радостях спешил обзавестись акциями, кто-то скупал бумаги военных займов, кто-то спешил выйти в кэш. Кое-кто, на кого стоило бы показывать пальцем, но мы и без того все знаем его фамилию, продал в тот день бумаг на миллион фунтов. И оказался одним из очень немногих выигравших, потому что к вечеру историческая справедливость была восстановлена: Наполеон еще не собирался умирать, о чем и были извещены английские джентльмены в Сити. Котировки вернулись к утреннему уровню, а разорившаяся публика заламывала руки в горестных стенаниях.

Конечно, случилось расследование, потому что денег лишились столь знатные господа, что отставить в сторону их требования покарать жуликов не было никакой возможности. Виновным был назначен граф Дандональд, Томас Кокрейн. Его лишили всех титулов, званий и орденов, герб опозорили на ступенях Вестминстерского аббатства, наложили штраф, посадили на год в тюрьму - так велико было негодование благородной публики. Все это время несчастный повторял, что ни в чем не виновен, но ему никто не верил, ведь все представленные суду улики указывали на него.

Спустя месяц после приговора, когда страсти немного улеглись, а общественное мнение в поддержку аристократа подняло голову, его выпустили, извинились, вернули на службу, повысили в звании до контр-адмирала и скандал был замят.

А мозговой трест удачливого банкира приступил к следующей фазе операции по мгновенному обогащению, о которой можно прочесть в любой статье или книге, посвященной славной семье международных банкиров.

Вся подготовка - общественное мнение, выработка соответствующего рефлекса у публики, подбор инструментов - заняла чуть менее двадцати лет, первую половину из которых наш гениальный банкир не имел к событиям никакого отношения. Зато вторую он использовал на полную катушку, каждый раз оказываясь на целый корпус впереди соперников. Прыгнуть из заурядных мануфактурщиков в богатейшие люди мира всего за каких-то пять лет - это на самом деле нужно иметь непревзойденный талант и энергию… и нужные связи. Был ли у английского бомонда шанс отказаться следовать за дудочкой поводыря-Ротшильда? Ни малейшего! Их так долго готовили к этому уроку, так долго приучали действовать на внешние раздражители определенным образом, что никому и в голову не пришло, что их к чему-то ведут.

То, что делается на скорую руку, обречено на провал. И наоборот - невозможно разрушить тщательно продуманную, подкрепленную ресурсами, скоординированную и спланированную операцию, происходи она на фондовой площадке или на поле боя.

Слова папаши Ротшильда “кто владеет информацией - тот владеет миром”, талантливый сынок творчески переработал в “тот, кто создает информацию - имеет весь мир” и сорвал заслуженный “джек-пот”!

Я бывал на его могиле - первого представителя английской линии Ротшильдов. Не знаю, о чем он думал, располагая свой саркофаг из серого гранита на Бреди-стрит, почти в Уайтчапеле - месте традиционного проживания лондонской бедноты. Я постоял, посмотрел на холодный камень, и мысль в голове возникла только одна: “зачем он делал то, что делал? Какая сила заставляла его выдумывать аферы, что гнало вперед? Азарт, ярость, жадность?”. Я не нашел ответа.

Без понимания мотивов, без обозрения использованных приемов, мы всегда будем считать, что на некоторых удача просыпается с неба благословением Господним и искренне верить, что так и должно быть.

Если вспомнить все предыдущие события, происходившие перед тем, что нам тычут в лицо газеты, радио и телевидение, то иногда становятся понятны мотивы всех действующих сторон, несмотря на придуманные маркетологами легенды. Конечно, во многом это будет восстановленный нарратив, имеющий мало отношения к реальности, преувеличивающий одно и скрывающий другое, но все же это будет хоть какое-то объяснение происходящему - не та легенда о чудесах.

Мифы в бизнесе создаются буквально из ничего. Взять хотя бы ту замечательную историю о Генри Форде и его необыкновенной предпринимательской прозорливости, известную любому слушателю бизнес-школ, о том как-то раз доброжелатели посетовали Генри Форду на то, что его автохит - Ford-T выпускается только в одном цвете. И посоветовали или попросили разнообразить цветовую гамму, на что папа американского автопрома заявил что-то вроде:

— Цвет автомобиля может быть любым, при условии, что он черный.

И публика рассыпается в дифирамбах: ах, какой тонкий юмор, какая находчивость, какая устойчивость собственного мнения.

Правда, как всегда, лежит в другой плоскости. В те седые времена единственная краска, которая позволяла Форду сохранить скорость производства на конвейере - черная. Она просто сохла вдвое быстрее всех других и пожелай старина Генри покрасить машины в красный или зеленый цвета, ему бы пришлось либо здорово увеличивать склад, где сохли бы эти разноцветные машинки, что означало бы увеличение затрат, либо тормозить конвейер, что означало бы снижение прибыли. Вот и вся разгадка черного цвета. Сплошной прагматизм и расчет и никакого остроумия.