Владимир Скворцов - Русь многоликая

- Дядька Колот, а если ты будешь всему учиться, разреши мне с тобой заняться. Я тоже хочу быть воем, научи, а? Мне тоже надо отомстить за тех, кто остался в поселении. Научи, дядька!

- Только не жалуйся потом, что тяжко. И кто нас кормить будет? Сейчас ты рыбу ловишь, а станешь учиться оружием владеть, времени на это не останется.

- Его много не надо, я ловушек наделал, они сами рыбу ловят. Вон смотри, только недавно уехал на рыбалку, а уже вернулся и целую корзину рыбы привёз.

- Это хорошо, давай-ка отбери нам пару штук, ушицы похлебаем, а остальное отнеси в селище, может хозяйки за неё хлеб или крупу дадут.

- Сейчас, дядька, только костёр разведу. А крупа у нас есть, немного, правда, но есть, я раньше выменял.

Пока Мал относил добычу в деревню, я почистил отложенную рыбу, поставил на огонь котелок с водой и нарвал травы для приправы. К моменту возвращения Мала уха была готова. Он, кстати, вернулся не один, его сопровождал старейшина Твердослав.

- Здрав будь, Колот. Смотрю, раны твои прошли, раз тебя Елоха на волю выпустила.

- И тебя пусть минуют беды. Присаживайся к нам, похлебай ушицы.

- С удовольствием.

У Мала, который и занимался нашим хозяйством, пока я лечился, нашлись деревянные миски, ложки и хлеб. Уха получилась не слишком густой, но добавленные травы придавали ей особый вкус. Так что поели мы с большим удовольствием, и только после этого Твердослав начал разговор, ради которого и пришёл.

- Скажи, Колот, чем заниматься будешь? Ты теперь птица вольная, можешь в любые края уйти или в родные места вернуться. Мы, кстати, отправляли туда ладью, Мал показал нам ваше уничтоженное поселение и рассказал, где что находилось. Видели мы и где ты сражался, мои вои там пятерых убитых нашли. Ничего не могу сказать, силён ты в воинском деле.

А поселение ваше действительно в хорошем месте стояло, и земля добрая, и река удобно подходит, жить бы там да радоваться. Может быть, со временем там люди опять заселятся?

- Может и заселятся, только вот я пока в те места возвращаться не буду. Тяжко мне там, пока не отомщу, не будет мне покоя. Вот тебе и ответ на твой вопрос, чем заниматься буду. Если разрешишь, поживу ещё у вас, пока силу не наберу, нет - так мы с Малом пойдём искать себе новое место. Я ведь хорошо могу только воевать и убивать, работать по хозяйству могу, но не в радость мне это. Мал тоже домашней работе предпочитает вольную жизнь - охотится и рыбачит.

- А расскажи мне, Колот, если нет здесь какой тайны, где ты воинское умение изучал?

- Да нет тут тайны, просто занимался я этим всю свою жизнь. Я тогда таким же был, как Мал, когда степняки пришли, то ли сарматы, то ли аланы, не знаю, но это в общем-то и не важно. Захватили они наше поселение, меня увезли в страну ромеев и продали в рабство. Там я сумел бежать, хотел добраться до родных мест, но так получилось, что прибился к одному наёмному воинскому отряду. Прожил я с ним двадцать с лишним лет и участвовал во множестве битв.

И при этих словах перед глазами встали картины моей первой схватки за свою жизнь, благодаря победе в которой я и стал наёмником. Да, мне удалось сбежать из рабского каравана, но хотя дорога домой была известна, как её пройти, я не знал. У меня не было ничего - ни воды, ни хлеба, ни даже обыкновенного ножа для выживания в безжалостной степи. Но тем не менее, я тронулся в путь, надеясь на лучшее.

Я двигался первое время по ночам, и прошло уже несколько дней с момента моего побега, мне очень хотелось есть, уже два дня во рту не было ни единой крошки, а тут как раз на пути оказалась стоянка какого-то воинского отряда, откуда просто мучительно пахло едой.

Я попытался пробраться внутрь лагеря, и конечно же, меня поймали. А потом был допрос и приговор, справедливый с точки зрения наёмников - я должен сразиться с одним из их молодых воинов. Если проиграю - умру, если сумею победить - стану одним из них. Это сейчас мне понятно, что они таким образом просто учили свой молодняк и не видели в происходящем ничего жестокого. Но для меня, голодного и обессиленного длительной дорогой в составе рабского каравана, такое решение казалось самым несправедливым.

Но тем не менее, вскоре я стоял на своеобразной арене, образованной наёмниками, выстроившимися кругом и пришедшими посмотреть на неожиданное развлечение. Против меня выставили молодого парнишку, по возрасту старше меня, ему было лет четырнадцать, и окружающие ему явно симпатизировали. Сражаться мы должны были голыми руками.

Сколько раз потом в моей жизни повторялась подобная этой картина, уже и не упомнить - круг, порой засыпанный песком, иногда нарисованный на серой, утоптанной до каменного состояния земле, а то и на снегу, в том числе свежевыпавшем и глубоком. А напротив противник, уверенный в своей силе и победе, благодаря которой он получит какие-то преимущества для себя, что сделает его жизнь ещё приятней и слаще. А для меня цена таких схваток всегда была одна - жизнь или смерть.

В тот, самый первый раз я стоял растерянный и просто не знал, что мне делать. Нет, драться мне приходилось, и часто, какой же мальчишка в таком возрасте не дерётся? Но одно дело - обычная драка, совсем другое - схватка за жизнь. Я не знал, что делать, и взмолился о помощи, обращаясь к своим предкам. И тут, посреди толпы чужих для меня людей я ощутил на плече тяжелую руку дядьки Борислава, лучшего охотника нашего поселения, увидел зимний, занесённый снегом лес, с трудом бредущего по нему могучего лося в окружении многочисленных постоянно на него нападающих волков, и вспомнил его слова:

- "Смотри, Колот, как за жизнь звери бьются - лось сильнее, а победят волки. Они просто его пугают, показывая, что нападут, а сами не нападают, но заставляют его ждать атаки и не дают ему отдыха. И сил у лося уже нет, он уже их добыча, а значит, волки будут жить, а сохатый - нет. Для победы не всегда нужна сила".

И я, помня урок дядьки Борислава, начал свой первый бой за собственную жизнь. Со стороны всё выглядело конечно не самым лучшим образом - я казался самым настоящим трусом, боявшимся драки. И это сразу отразилось на поведении зрителей, криками принуждавших меня драться и призывающих моего противника свернуть мне шею. И только в глазах командира отряда да нескольких седых бойцов, понявших, чего я добиваюсь, мелькало одобрение.

Я не нападал, избегал прямого столкновения со своим противником, уворачивался, ускользал, уходил в сторону от его атак и лишь изредка, если предоставлялась такая возможность, безнаказанно наносил свой удар куда придётся. Мой враг ярился, прикладывал все свои силы в попытке достать меня, но ничего сделать не мог, а я крутился вокруг него, и улучив подходящий момент, наносил свой удар.

Сколько это длилось, не знаю, я уже еле двигался и с трудом стоял на ногах, но заметил, что атаки противника почти прекратились и он не гоняется за мной, а больше стоит на месте. Значит, сохатый совсем ослаб и пора его добивать - вспомнил я очередной совет старого охотника и усилил свой натиск. Откуда у меня брались силы, я сам не знаю, видимо очень хотелось жить. Мои атаки стали быстрее, удары точнее и злее, у врага появилась кровь, но он не реагировал даже на крики поддержки зрителей.