Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)

— Найджел… — нерешительно начала Мона.

— Да, Мона, — сразу откликнулся Найджел.

— Ты… ты ни о чём не хочешь спросить меня?

Он медленно покачал головой.

— Нет. Ты ведь… ты сама мне скажешь. Ну, что я должен знать. А самое главное я уже знаю. Что ты согласна. А ты, — он посмотрел на неё, — ты хочешь меня спросить, так?

— Да. Я… я хочу знать, как ты думаешь, как мы будем жить. Ты говорил, что у тебя собственное дело. Какое?

— Массажное заведение, — Найджел улыбнулся. — Нас трое братьев, у нас своё дело и свой дом. Всё будет хорошо, Мона.

Мона рассмеялась и поцеловала его в щёку. Найджел поставил свой стакан на столик и повернулся к ней. Мона кивнула.

— Да, Найджел.

Он обнял её, мягко забрал у неё стакан и поставил на стол, коснулся губами её лба, поцеловал в виски, глаза и так, целуя, опускал голову, пока их губы не сомкнулись. Руки Моны скользнули по его затылку и шее, легли на плечи. Найджел от оторвался от её губ, давая ей передышку, улыбнулся. Мона готовно подалась к нему и стала расстёгивать на нём ковбойку.

— Найджел…

— Да, Мона.

Он нашаривал застёжку на её платье, и ей пришлось помочь ему.

— Я сама его сшила, — попыталась она объяснить, почему молния перекошена и совсем не в том месте, как обычно у платьев.

Странно — мелькнула у него где-то на самых задворках сознания мысль — в последний раз он вот так раздевал женщину совсем мальчишкой, ещё в общей учебке, ещё до того, как его от отобрали в джи, а руки помнят и не путаются. Мелькнула и тут же пропала, это же не работа, это… это совсем другое, совсем.

— Оно тебе очень идёт, — Найджел уже расстёгивал на ней бюстгальтер. — Но так ещё лучше. Ты очень красивая, Мона.

— И ты, — она с восхищением рассматривала его плечи и грудь, осторожно погладила, робко тронув сосок. — Ты такой красивый, Найджел.

Он сдвинул с её плеч бретельки бюстгальтера, дал ему соскользнуть на её колени и, наклонившись, поцеловал её груди, ложбинку между грудей и так всё ниже и ниже и, прежде чем поцеловать её живот, поднял голову и улыбнулся.

— Я целую и его.

Мона ахнула и засмеялась, закрывая ладонями лицо. А он всё целовал и целовал её, всю, везде. И ей было горячо и щекотно, и она никогда не думала, никак не ожидала, что мужские руки так нежны, а губы горячи. Она билась, выгибаясь, в его руках, хватала его за полечи, гладила, прижимая к себе, его голову. Она ещё помнила, что стенки так тонки, что любой звук громче тихого разговора слышен в соседних комнатах, о… но… но…

Она лежала на диване, вздрагивая и постанывая в полузабытьи. Найджел стоял на коленях, разглядывая её, любуясь ею, её розовым от камина телом, чуть заметно выдающимся животом, или это только кажется ему? Но вот она, Мона, его… да, его жена и мать его сына. И на этом он будет стоять хоть под током, хоть под пулей. И что бы и как бы ни было, это так. И он снова нагнулся и поцеловал её в живот, в кажущееся возвышение у пупка.

Мона открыла глаза и мягко положила руку на его голову, зарылась пальцами в его кудрявые пряди.

— Найджел, это было? Мне не приснилось?

— Нет, — он говорил, не отрывая лица от её тела, и голос звучал глухо. — Это было.

Мона вздохнула и погладила его по затылку, шее. Найджел осторожно, чтобы не стряхнуть её руку, выпрямился. Его глаза и щёки влажно блестели.

— Ты плакал? — удивилась Мона. — Почему?

— От счастья. Ты — моё счастье, Мона.

Разбросанная смятая одежда, из-за стены чей-то храп. Уже так поздно? Мона убрала руку и села.

— Я сейчас постелю, и ляжем, да? Ведь ты не уйдёшь?

— Нет, — Найджел встал. — Я не уйду, Мона.

Мона встала и обняла его, поцеловала, для чего ей пришлось встать на цыпочки и вытянуться изо всех сил. Найджел даже не успел ответить ей, как она заметалась по комнате, захлопотала, убирая, складывая и наводя порядок. Найджел, чувствуя, что он сейчас только помешает, сел на диван. Он ни о чём не думал, просто сидел и смотрел на камин.

— Ну вот, — Мона, по-прежнему голая, выбежала из-за ширмы. — Иди, ложись, Найджел, я камин выключу и тоже лягу. А то он столько энергии жрёт, что ужас один.

Найджел послушно встал и прошёл за ширму. Узкая, чуть шире его топчана, кровать, белые полотняные простыни. Он сел на край, машинально привычным движением обтёр ступни и лёг. Мона выключила камин и в темноте наощупь прошла к кровати, наткнулась на Найджела.

— Ты с краю хочешь? Хорошо-хорошо, я у стенки.

Она легко перебралась через него и нырнула под одеяло. Кровать узка для двоих, и Найджел повернулся набок лицом к ней.

— Как хорошо, — вздохнула Мона. — Знаешь, с тобой я ничего не боюсь.

— Да, — он осторожно, кончиками пальцев погладил её по волосам, по щеке. — Да, Мона, я сделаю всё для тебя. И него.

— А если будет девочка? — лукаво засмеялась Мона.

— Будет маленькая Мона, — ответно засмеялся Найджел.

Совсем рядом за стенкой громко всхрапнули и мужской низкий голос прорычал неразборчивое ругательство. Найджел и Мона замолчали, прижавшись друг к другу.

— Будем спать, да?

Шёпот Моны обжёг ему ухо.

— Да, — беззвучно шевельнул он губами, и ещё тише: — Раз ты так хочешь.

Мона вздохнула, потянулась, поёрзала в его объятиях и наконец затихла.

Найджел осторожно, чтобы не побеспокоить её, распустил мышцы, но сна не было, хотя уже в самом деле очень поздно. Всё получилось так быстро, неожиданно… но он ни о чём не жалеет. А чтобы тот тип не лез, да, он так и сделает, всё возьмёт на себя Конечно, Моне он скажет, и тогда правду будут знать четверо: он сам, Мона, Роб и Мет. А для всех остальных он — отец, только он. Да, познакомились… на балу, в Новый год как раз, гуляли, и когда она забеременела, он женился. Обычное дело. Так и только так.

Видимо, он всё-таки заснул, потому что, когда открыл глаза, темнота в комнате была иной, утренней. Ему надо идти. Школу он прогулял, это ладно, но на смену опоздать нельзя. «Никогда не смешивайте бизнес с чувствами». Верно сказал им тогда Фредди.

Найджел осторожно отделился от Моны и встал. Да, уже утро, пора. Мона вздохнула и повернулась на спину.

— Уже утро? — сонно спросила она.

— Да, — Найджел наклонился и поцеловал её. — С добрым утром, любимая.

Она тихо засмеялась, обнимая его за шею и целуя.

— Ты уже уходишь?

— Мы открываемся в десять, а я ещё хочу зайти к священнику, — он улыбнулся, и его улыбка блеснула в полумраке. — Надо договориться о свадьбе.

— Ой! — Мона рывком села. — Так ты это всерьёз, да? Найджел?!

Он сел рядом с ней, взял за руки.

— Мона, хорошо, я спрошу ещё раз. Ты согласна выйти за меня замуж?

— Да, — кивнула Мона.

— Тогда, — он потянулся к ней, поцеловал в щёку. — Тогда я твой муж, — мягким ласковым движением положил руку ей на живот, — и его отец. Мона, я… у меня не будет детей, никогда, и я прошу тебя, я хочу быть отцом. Ты согласна, Мона?