Татьяна Зубачева - Аналогичный мир - 3 (СИ)

— Я не понял, — признался Эркин.

— Ну-у… ну это…

— Иди умывайся, — велела Женя. — Тогда и объяснишь.

Алиса попробовала прямо с кровати спрыгнуть в тапочки, но промахнулась и упала бы, если бы Эркин не подхватил её. Женя грозно нахмурилась, и Алиса пошла в ванную.

Женя быстро убрала и застелила постель. Обычно хотя бы часть этой работы делала Алиса, но сегодня, ради праздника… Эркин согласно кивнул.

— Конечно так, Женя.

— Ну вот.

Женя раскрыла шкаф, достала и положила на кровать красную матроску, белые гольфы с пушистыми помпончиками, поставила у кровати ярко-красные блестящие туфельки.

— Ой! — восхитилась вошедшая в комнату Алиса. — Мам, а беретик?!

— Ну, кто же дома ходит в беретике? Сделаем красивый хвостик с бантом.

— Ага, ага, — Алиса торопливо стягивала с себя пижамку. — Мам, и туфельки!

— А как же. Тапочки же с нарядным платьем не надевают, — объяснила Женя.

Эркин поглядел на туфельки Алисы, на ноги Жени, обтянутые тонкими чулками, на её чёрные туфли на каблуках и незаметно вышел из комнаты. Где его кроссовки? В кладовке? Но вчера, доставая сапоги, он их не видел? Тоже в спальне в шкафу?

Да, они были там. И опять, как и летом, набиты бумагой. Он вытащил бумагу, достал из комода носки и переобулся. Вот так. А то джинсы с поясом, рубашка нарядная и шлёпанцы… Неловко. Женя нарядная, Алиса тоже, надо и ему.

Шлёпанцы он поставил у кровати со своей стороны, а бумагу понёс выкидывать на кухню в ведро. Женя уже была там.

— Ты переобулся? — сразу заметила она. — Ну, правильно.

— Мам, чего нести? — вбежала в кухню Алиса.

Женя как раз раскладывала на тарелке печенья в форме цветочков и ягод, когда до них донёсся из коридора смутный шум, а потом зазвенел дверной звонок, и тут же в дверь забарабанили. Эркин быстро переглянулся с Женей и пошёл к двери. Алиса рванулась следом, но Женя придержала её. Эркин, не оборачиваясь, махнул рукой, показывая, чтобы они укрылись в кухне. Конечно, ничего такого, но всё-таки…

— Кто там? — спросил Эркин.

Ему ответил многоголосый хохот, взвизги и ещё что-то совсем непонятное, но… но, насколько он смог не так понять, как почувствовать, неопасное. Помедлив с пару секунд, Эркин всё-таки открыл.

И замер, оглушённый криками, хохотом, шумом трещоток и дудок.

— Ой, — с радостным удивлением сказала за его спиной Женя, — это же ряженые!

— А хозяину здоровья, а хозяйке красоты! — прокричал возникший перед ними парень с размалёванным лицом и в вывернутом наизнанку полушубке и неожиданно ловко выдернул Эркина и Женю из двери в коридор. Алиса выскочила сама.

Завертелся сумасшедший пёстрый хоровод, визг детей, смех, крики, кто-то, переодетый медведем, женщины в мужской и мужчины в женской одежде, хохочущие, веселящиеся от души соседи… И Эркин, забыв обо всём, хохочет над шутками и припевками, и уворачивается от ловящего его медведя, и пляшет с незнакомой закутанной в большой платок женщиной, потряхивающей… да у неё грудь ватная, не меньше двух подушек под кофтой, или это тоже парень…?

Вам всем счастья, а нам на радость!

Парень в вывернутом полушубке подставляет мешок, и туда сыпятся вынесенные из квартир конфеты, яблоки, пироги, бруски сала, свёрнутая в круг колбаса, и Женя, смеясь, бросает в бездонный мешок мандарины.

— Спасибо всем, Рождества всем, — кланяются ряженые. — Спасибо этому дому, пойдём теперь к другому.

И уже нет их. И, смеясь, поздравляя друг друга с наступающим, приглашая завтра зайти, ёлку поглядеть и поздравиться, соседи расходятся по квартирам.

Уже закрыв дверь и оказавшись в неожиданно гулкой тишине, Эркин сообразил, что грудастая баба, выдернувшая его из общего хоровода в круг, приговаривала и ржала Колькиным голосом. Эркин тихо засмеялся и покрутил головой. Ай да Колька, надо же такое придумать. А кто ж тогда медведем был? Не старшой же.

В большой комнате Женя с влажными от смеха глазами заканчивала расставлять на столе тарелки с праздничным угощением. Алиса шумно и деятельно помогала.

Наконец сели за стол. Сладкая рисовая каша с изюмом, густой, похожий на кисель компот, печенье, орехи, конфеты… Ужин очень понравился и Алисе, и Эркину. А потом Женя унесла на кухню грязные тарелки, Эркин зажёг свечи и выключил люстру, и они сидели за столом, ели всего понемногу и смотрели на нарядную, переливающуюся огнями ёлку. Эркин потряс Женю и Алису умением колоть орехи без щипцов, одними пальцами. Четыре больших — Женя их называла грецкими — ореха кладёт на ладонь, покатает, примериваясь, и сожмёт кулак, а потом раскроет, и Алиса с Женей прямо с его ладони выбирают ядрышки.

— Мам, а петь будем? — вдруг спросила Алиса.

Она смутно, но помнила прошлое Рождество, когда мама её учила особым «рождественским» песням.

— Давай, — согласилась Женя. — Слова помнишь?

— Динг-динг, беллз, — неуверенно начала Алиса.

К изумлению Жени, Эркин сразу подхватил.

— Ты её знаешь? — удивилась Женя.

Эркин кивнул, не прерывая пения. Так они и пели теперь втроём, глядя на ёлку. Спели про Рождественские колокола и звёзды, про ангелов в облаках и тишину на земле, даже про пастухов и волхвов Эркин знал.

Женя обняла, прижав к себе Алису.

— Вот мы и встретили Рождество. Спать пора, маленькая.

— А подарки? — сонно спросила Алиса.

— Сейчас ляжешь, — Женя говорила тио, с ласковой напевностью, — загадаешь про себя и утром увидишь.

— Всё, что захочу?

— Всё-всё, что загадаешь. В Рождественскую ночь все желания исполняются.

Алиса закрыла глаза и вздохнула совсем сонно. Женя тихо рассмеялась и встала, держа Алису на руках. Эркин сразу вскочил на ноги, протянул руки.

— Давай я…

Женя отдала ему Алису.

— Ага, отнеси её. Сейчас уложим и…

Эркин кивнул, поняв несказанное.

Он отнёс Алису в её комнату, положил на кровать, расстегнул и снял с неё туфельки. И отпрянул. Нет, ему этого нельзя, он не сможет этого сделать… по-простому, а как учили его — нельзя! И когда вошла Женя, он быстро вышел, скрывая лицо.

В кладовке он взял свои пакеты. Этот — синий — с подарками на Новый год. Проверяя себя, заглянул. Да, так и есть. Его уберём на прежнее место. А из белой бумаги возьмём.

Эркин принёс пакет в большую комнату и стал выкладывать под ёлку, оклеенные блестящей бумагой коробочки и свёртки. Ну вот. Он выпрямился и оглядел получившуюся горку. А хорошо смотрится. И свечи… догорают, надо, пожалуй, погасить и заменить, вставить новые. Свечи… в кладовке.

Пока он ходил за свечами, Женя раздела и уложила Алису и тоже пришла в большую комнату. Она не поняла, чего так испугался Эркин, но чувствовала, что лучше об этом не спрашивать, и когда он вошёл с коробкой свечей, просто сказала:

— Тебе помочь?